Форум » Вопросы по форуму » ТАБАСАРАН с ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН до НАШИХ ДНЕЙ. ИСТОРИЯ ТАБАСАРАНА. » Ответить
ТАБАСАРАН с ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН до НАШИХ ДНЕЙ. ИСТОРИЯ ТАБАСАРАНА.
Исаев И. Р.: Моему маленькому гордому народу ТАБАСАРАН посвящается ТАБАСАРАН с древнейших времен до наших дней Махачкала 2011
Исаев И. Р.: Как сообщает Мухаммад Казим, Надир-шах приказал, что “так как бунт и мятеж начали люди Табасарана, лучше будет в первую очередь пойти на них, стереть их с лица земли и перебить жителей этого края”. Жители Табасарана, узнав о жестокости Надира, решили оказать сопротивление. Зимой 1741 г. Надир-шах двинулся в Дагестан с целью покорения горцев. Для осуществления своих планов Надир-шах применил тактику трехсторон-него наступления. Следует отметить, что Мухаммад Казим подробно описы-вает борьбу жителей Табасарана, но не всегда называет места, где проходила борьба. Шах отправил Гайдарбека с 10-тысячным отрядом в тыл дагестанцев. Надир приказал стереть с лица земли жителей Табасарана. С этой целью иранский шах приказал одному отряду, состоявшему из двух тысяч хоросан-ских стрелков, пойти на Табасаран и занять все ущелья, чтобы ни один таба-саран не мог выйти из своих мест. Однако табасараны собрали своих людей и преградили путь кызылбашам. Кызылбаши удивлялись мужеству и жажде к победе племени. Во время сражения было убито большое число персов. Ис-требив большую часть жителей Табасарана, Надир занял Кайтаг, затем всту-пил в Кази-Кумух. Казикумухцы и кайтагцы подняли восстание, в котором, наряду с остальными дагестанскими горцами, участвовали табасараны. “Бес-покойные табасараны, пишет И.Н.Березин, - приняли участие в восстании ка-зыкумыков против Надира”. Как сообщает Мухаммад Казим, Надир-шах приказал, что “так как бунт и мятеж начали люди Табасарана, лучше будет в первую очередь пойти на них, стереть их с лица земли и пере-бить жителей этого края”. Жители Табасарана, узнав о жестокости Нади-ра, решили оказать сопротивление. Итог походов Надир-шаха 1741 г. на Табасаран и Кайтаг можно подвести словами П. Зубова, писавшего: “Надир-шах в 1741 г. овладев Дербентом, вел крайне неудачные экспедиции против табасаранцев и каракайдахов”. Как сообщал И. Калушкин в донесении от 8 октября 1741 г., совершавший «путешествие» с шахом из Закавказья в Дагестан, «табасараны стоявшего от Дербента в пятнадцати вер-стах персицкого командира Рустам-бека, при ко-тором было восемь тысяч войска, из тран-жамента вон выбыли так, что он едва из рук тех горских людей вырваться и в крайней то-ропливости с наро-читым уроном за реку уйти мог». Из местности «Иран-Хараб» Надир-шах совершал неожиданные, разбойни-чьи походы на ближайшие области Табасаран и Кайтаг. Так, в октябре 1741 г. Надир-шах послал значи-тельный отряд против Табасарана и Кайтага, шах-ские войска в сражении были разбиты. Последствия набегов шахских войск были тяжелыми - уничтожались посевы, сады, раз-рушались жилища, угоня-ли скот. Все это вызывало ненависть у табасаран к завоевателям. В первые же дни после отступления шаха из гор 5 тысяч горцев-табасаран атаковали кре-пость Кабир и истребили 2 тысячи человек из восьмитысячного гарнизо-на, а остальных вынудили бежать. С наступлением зимы дагестанские горцы не прекратили нападения на шах-ские войска. “Набеги дагестанцев, - писал П. Бутков, - весьма беспокоили его войско”. Войска Надир-шаха страдали также от недостатка продовольствия. Захвату Табасарана Надир-шах придавал исключительное значение. В 1742 г. с наступлением весны Надир-шах во главе 30 тысячного войска трижды обрушивался на Табасаран, каждый раз отступая с большими поте-рями. Шах послал разведчиков выяснить ситуацию. Разведка доложила На-дир-шаху о том, что “Сурхай, Рустам-хан Барсли, Хасанбек, Амир Хамза та-басаран, Муртада-Кули Султан примерно с шестьюдесятью тысячами распо-ложились на стоянке Дювек и хотят сражаться с владыкой”. Иранский шах основательно готовился к сражению. И двинул в Табасаран отборные военные силы, куда на помощь местным жителям со своими опол-чениями прибыли почти все владетели Дагестана или их представители. В битве вблизи аула Дювек иранские войска во главе с Надир-шахом были ок-ружены восставшими жителями Табасарана и пришедшими им на помощь дагестанскими горцами. Во время этой битвы был ранен в руку и сам Надир-шах. Разгневанный Надир-шах приказал для усмирения жителей Табасарана направить туда значительные военные силы. “Двенадцать тысяч человек из хоросанских стрелков и тюфенгчи под пред-водительством Заманбека и Исмаилбека и десять тысяч во главе с Рахимха-ном узбеком должны были пойти на жителей Табасарана”. Один из самых крупных отрядов был направлен в Дюбек. Таким образом, два отряда иран-ских полчищ двинулись в Табасаран. По данным источника, около пяти ты-сяч табасаран преградили путь войскам Надир-шаха и между ними произош-ла ожесточенная битва. Жители Табасарана перевели свои семьи в укреплен-ные вершины, а воины в количестве “около восьми тысяч табасаранов реши-ли идти в сторону Дербента. В борьбе с жителями Табасарана Надир-шах потерял большое количество воинов. В одном из боев с табасаранами сам шах едва не был взят в плен. По данным Мухаммад Казима, Надир-шах за свои неудачи в борьбе с табаса-ранцами жестоко расправился со своими военачальниками. Летописец Надыр Шаха пишет, что Табасаран выставил 60-ти тысячную ар-мию против войск (кызылбашей) Надыр Шаха. Шах казнил своих команди-ров, каторые погубили 18 тысяч солдат. Эти неудачи заставили Надир-шаха и его войска покинуть Дагестан, они вы-нуждены были зимовать в Ширване. Следует отметить, что и после этого поражения Надир-шаха не покидала мысль о покорении народов Дагестана, в том числе и табасаран. В одной рукописи, написанной на арабском языке, описано сражение табаса-ран с Надир-шахом. “Во время правления Рустам кадия, говорится в ней, произошло сражение и с кызыл-башами. Надир-шах причинил злодейст-ва, и сложили головы многие из Табасарана и Кайтага. Аллах знает луч-ше. Дата 1155 соответствует 1742/43 гг.” Подобного рода сведения содержатся в работе известного востоковеда И. Березина. Таба-сараны, отмечал он, тревожили «Иран-Хараб» зимой, за что весной шах опустошил Таба-саран огнем и мечом. Войска Надир-шаха разрушали аулы. По преданиям, многие табасаранские аулы были разрушены в период нашествия персидских завоевателей. Это ау-лы Ваник недалеко от Чере, Турач недалеко от Хурика. Предания подкреп-ляются археологическими материалами. Так, поселения близ с Хели-Пенжи, с. Ханаг также были разрушены войсками Надир-шаха. Суммируя материал, можно сказать, что табасараны, как и остальные народы Дагестана, поднялись на борьбу против грозного завоевателя 40–50-х гг. ХVIII в. Иранские полчища понесли значительные потери. Надир-шах никак не хотел смириться со своим поражением. В течении ряда лет после пораже-ния он неоднократно совершал разорительные налеты на дагестанские народы. В 1745 г. дагестанские повстанцы подступили к стенам Дербента и шахские войска были разгромлены. Надир-шах, с остатками голодной и оборванной армии окончательно покидает Дагестан, дав обет больше никогда не посещать эту страну. Подводя итог сказанному, следует отметить, что борьба табасаран против иноземных завоевателей влилась в борьбу дагестанских горцев. Несмотря на постоянные неудачи, Надир-шах не оставлял мысли подчинить себе народы Дагестана. Как справедливо отмечает А.Н. Козлова, «различные народы Дагестана перед лицом внешних врагов сплотились и рука об руку вели борьбу против ино-земных завоевателей. Как видим, аварцы пришли на помощь табасаранам, а Сурхай Казикумухский с первых дней вместе с табасаранами боролся против Надира. Смешанные отряды дагестанцев пре-градили путь кызылбашам». У Надир-шаха были далеко идущие цели в отношении народов Дагестана. Он хотел навсегда закрепиться здесь. С этой целью Надир-шах стал воздвигать военные укрепления. Одно из них было сооружено во владении кадия Таба-сарана в местности “Иран-Хараб”. События тех грозных лет легли в основу поэмы «Иран-Хараб» М. М. Ми-тарова. Муталиб Митаров родился в 1920 году в селении Кандик Хивского района. Окончил медицинское училище в г. Дербенте. Работал бухгалтером колхоза. Избирался первым секретарем Хивского района ВЛКСМ . В 1951 году окон-чил партийную школу, затем Высшую партийную школу при ЦК КПСС. Ра-ботал с 1966 по 1969 годы министром бытового обслуживания ДАССР, в 1969 – 1974 годы работал директором Дагучпедгиза. Первые публикации Муталиба Митарова появились в 1937 году в газете «Красный Табасаран». В 1954 году издана книга стихов «Счастье» на табасаранском языке. Присвое-ны звания: «Народный поэт Республики Дагестан», «Заслуженный работник культуры ДАССР». В 2005 году Митаров М.М. удостоен Государственной премии Республики Дагестан в области литературы за книгу «Жизнь в стро-ках». Митаров Муталиб Митарович, Народный поэт Республики Дагестан, скончался 11 марта 2011 года на 91-м году жизни. Участник и инвалид Великой Отечественной войны, он воевал на Северном фронте, имеет боевые и правительственные награды, он член Союза писате-лей СССР. В качестве поэта М.Митарова узнали с появлением его первых публикаций в 1937 году в районной газете «Красный Табасаран». Первая книга стихов «Счастье» на родном языке появилась на свет в 1954 году, по-сле чего в республиканских и центральных издательствах вышло около 30 поэтических и прозаических книг М. Митарова: «Поэмы», «Цветы на грани-те», «Жизнь в узорах», «Симфония души», «Память сердца» и многие другие. М.Митаров родился в 1920 г. на древней табасаранской земле, воспетой ве-ликим Мирзой Калукским, овитой легендами и преданиями, взрастившей не-мало выдающихся ученых, поэтов, деятелей культуры. В 1959 году вышла его следующая книга «Строки из жизни», куда вошли стихотворения и поэмы «Иран-Хараб» и «Мастерица». Значительное место в творчестве М. Митарова занимает историческая тема-тика. 1. Митаров М. Мастерица: [поэма] / М. Митаров. – Махачкала: Дагучпед-гиз, 1966. - 28 с. Поэма «Мастерица» посвящена женщинам Табасарана, их тяжелому труду. 2. Митаров М. Иран – Хараб: [поэма] / М. Митаров. – Махачкала: Дагкни-гоиздат, 1968. - 107 с. Поэма «Иран – Хараб» посвящена нашествию Надир-Шаха на Дагестан. 3. Митаров М. Строки жизни: Стихи и поэма. / М. Митаров; пер. с таб. - М.: «Сов. писатель», 1971. - 112 с. 4. Митаров М. Голос Рубаса: [стихи, восьмистишия, поэмы] / М. Митаров; пер. с таб. – М.: «Сов. Россия», 1972. – 128 с. 5. Митаров М. Свирель весны: Стихи и поэма. / М. Митаров; пер. с таб. – М.: «Современник», 1976. – 78 с. 6. Митаров М. Нестертые строки: Стихотворения. / М. Митаров; пер. с таб. Владимира Фирсова и Ивана Савельева. – Махачкала: Дагучпедгиз, 1982. – 132 с. 7. Митаров М. Судьбы: Стихотворения и поэмы. / М. Митаров; авторизован. пер. с таб. Ивана Савельева и Владимира Фирсова. – М.: «Современник», 1984. – 80 с. 8. Митаров М. Симфония души: Стихи и поэмы. / М. Митаров. - М.: «Воен-ное издательство», 1988. – 144 c 9. Митаров М. Воскрешение: Стихотворения и поэмы. / М. Митаров. - Ма-хачкала: «Дагестанское книжное издательство», 1990. – 455 с. 10. Митаров М. Поклонимся обелискам: [Поэмы, баллады, стихи]. / М. Мита-ров. - Махачкала: «Дагестанское книжное издательство», 2005. – 334 с. Этому способствовало длительное собирание поэтом народных эпических творений – это легенды «Крепость семи братьев и одной сестры», «Битва с персами» и другие, в которых показана борьба табасаран с многочисленными завоевателями. В сборники «Народные песни» («Халькдин ирс»), «Жизнь в узорах» («Накъшариъ айи уьмур») М. Митарова вошли легенды и предания о борьбе табасаран с иранскими и турецкими поработителями.
Исаев И. Р.: Размышления об исторических судьбах народа, его патриотизме отражены в поэмах «Иран-Хараб» («Гибель Ирана»), «Кровавые скалы» («Ифдин гъар-зар») и других. Историческая поэма М.Митарова «Иран-Хараб» – явление в дагестанской литературе, в которой описана борьба свободолюбивых горцев против иран-ских полчищ, во главе которых стоял Надир-шах. «Иран-хараб» переводится как «Разорение или гибель Ирана». Это название местности, где происходили ожесточенные сражения против иранских полчищ и был нанесен им непо-правимый удар. Создавая поэму «Иран-Хараб», М.Митаров использовал не только легенды и предания табасаран, но и народные песни, произведения поэта-воина Мирзы Калукского, предводителя табасаран в битве с иранцами в Андалялской до-лине, где он и погиб. В поэме описаны жестокость грозных завоевателей, свободолюбие горцев. Поэма состоит из пролога, 20-ти глав и эпилога. При чтении поэмы М. Митарова «Иран-Хараб» прежде всего предстает «кро-вавая история», крики и слезы истерзанных, замученных детей, женщин и стариков: … С аулов окрестных Сгоняют в долину всех жителей местных, Здесь женщины, древние старцы и дети. Рубцуют их спины иранские плети… Так изображает поэт дикие, варварские действия полчищ Надир-шаха над беззащитными людьми. Недалеко от Джума-мечети в Дербенте была расположена баня, где можно было совершить полное омовение (гусль). Перед входом в мечеть врыт ка-менный столб — молчаливое напоминание о прошлом. По преданию, здесь иранский Надир-Шах, напавший в 1741 году на Кайтаг и Табасаран, велел насыпать холм из человеческих глаз. Этой экзекуции подверглись жители непокоренных аулов. Покорить горцев ему так и не удалось. В общем столь недо¬вольные им ханы и придворные в 1160 году в 11-ую ночь месяца Джамадуль-Ахар составили заговор. Весной 1747 г. Надир был убит в Иране. Руководителями убийц были Ма-гомед-бек Каджар Эриванский, Муса-бек вождь Афшар-Таримский, Коджа-бек боец Афшар-Орумский и все, кто с ними, а если что упущено, то, Бог ве-лик и милостив.
Исаев И. Р.: Последние похождения «великих правителей» Персии, которые мечтали по-корить Кавказ в том числе и Табасаран. После убийства Надир-шаха в 1747 году в государстве воцарился хаос. Аф-ганцы провозгласили независимость в Кандагаре, саму Персию раздирали распри из-за престолонаследия, страна оказалась на грани распада. Потомки Надир-шаха удерживали Хорасан. Беспорядки прекратились лишь с восхож-дением на престол Карим-хана, принадлежавшего к иранскому кочевому племени Зенд. В конце XVIII в. над Кавказом снова нависла угроза иранского нашествия. К власти пришел Ага-Мухамед-хан Каджар, который требовал покорности от дагестанских владетелей. История Каджаров увлекательна и драматична. Они прошли трудный путь многовековой борьбы, сопровождающийся блестящими победами и горьки-ми поражениями, стремительными взлетами и еще более быстрыми паде-ниями. Ага́ Мохамме́д Шах Каджа́р, Ага-Мухаммед хан (перс. آقا محمد خان مقاجار — Âqâ Mohammad Şâh Qâjâr) (Ага-Мухаммед-хан, Ага-Мухаммед-шах) (1741—1797) — шах (шаханшах) Персии в 1779—1797 годах, шах с 1796 года. Основатель династии Каджаров. Ага Мухаммед был сыном предводителя тюркского племени каджаров. Его отец Мухаммед Хасан-хан некоторое время был придворным Адил-шаха, племянника Надир-шаха, но вскоре попал в опалу и был вынужден бежать, тогда как шестилетний Ага-Мухаммед был по приказу шаха оскоплён (каст-рирован). Физическое увечье, служившее к тому же предметом насмешек ок-ружающих (его за глаза прозвали «Ахта-хан», то есть Скопец-хан), нанесло жестокую психологическую травму и, видимо объясняет многие черты его характера, злобного и безжалостного. После оскопления Ага-Мухаммед жил в Туркменской степи у своего отца, ставшего правителем Мазендерана и Ги-ляна, и принимал участие в его походах против Зендов. Однако в 1760 г. Му-хаммед-Хасан-хан потерпел поражение и был обезглавлен Карим-ханом Зен-дом, а в 1762 году молодой Ага-Мухаммед с братьями был отправлен залож-ником к Карим-хану в Шираз. Карим-хан обращался с ним хорошо и даже женил на одной из его родственниц. После смерти Карим-хана в 1779 г. Ага-Мухаммед бежит из Шираза, стано-вится главой каджаров, подчиняет себе Мазендеран (Табаристан) и Гилян и выступает против Зендов. В 1785 г. он берет столицу Зендов Исфахан, при-чём, по словам современника, подвергает его такому разгрому, что «никогда прежде, даже при нашествии афганцев, город не испытывал таких ужасов. Войска в варварстве и жестокостях доходили до крайности». В том же году он занимает Кум и Тегеран, который делает своей столицей. Весной 1791 г. он взял и разрушил другую столицу Зендов, Шираз; при этом прах Керим-хана был выкопан из могилы и помещён под порогом тегеранского дворца Ага-Мухаммеда, чтобы правитель, ступая на это место, вспоминал повер-женного противника. В 1794 г. после пятимесячной осады штурмом берет последний оплот Зендов — Керман; город на три месяца был отдан воинам, большинство горожан перебито, 20 тыс. мужчин ослеплено, 8 тыс. женщин отдано на потеху воинам, оставшиеся обращены в рабство. Из 600 отрублен-ных голов пленных была сложена пирамида. Последний зендский правитель Лутф-Али-хан был ослеплён и затем четвертован. В 1795 г. Ага-Мухаммед выступает на Хорасан, где правил слепой и преста-релый сын Надир-шаха, Шахрух. Шахрух сдался без боя, что, однако, не спасло его: чтобы выведать, где тот спрятал сокровища отца, Ага-Мухаммед велел пытать его расплавленным свинцом. Шахрух умер от пыток. В том же году Ага-Мухаммед выступает на Грузию, выставив предлогом её союз с Россией, разбивает армию царя Ираклия II в Крцанисской битве, затем без боя вступает в грузинскую столицу и подвергает её полному разгрому. Вес-ной 1796 г. на торжественной церемонии в Муганской степи он провозглаша-ется шахом Ирана. Дагестанские владетели отвергли требование Ага-Мухамед-хана и обрати-лись за помощью к России. Кадий Табасаранский, шамхал Тарковский, уцмий Кайтагский, Али-Султан Дженгутайский и другие «крайне встревоженные», собрались на общий совет и единогласно отклонили требования персидского завоевателя, «положили принять все меры к оказанию сопротивления» и обратились «о помощи к России», которая не хотела допустить того, чтобы Персия овладела Кавка-зом. Поход Ага-Мухаммед-хана в Грузию произвел шокирующее впечатле-ние на владете-лей Дагестана, к которым были отправлены посланцы шаха с требованием признать под-данство Ирана. Дербентский Ших-Али-хан никак не мог принять одну из сторон. В конечном итоге он перешел на сторону Ирана, тем самым получая перспективу от шаха при содействии Ирана во-плотить мечту отца и объединить Азербайджан… Кадий Табасарана в числе других дагестанских владетелей, напротив едино-душно согласился в октябре 1795 г. организовать оборону и содержать стра-жи в таких пунктах, «с ко-их удобно бы можно было Ага-Мухаммед-хану проникнуть к ним со стороны берегов ре-ки Куры и между тем взывали о по-собии к России»… В октябре 1795 г. вахмистр Абдулла Садыков был отправлен к владетелям Дагестана с письмами Гудовича для «склонения их к твердому противодей-ствию Ага-Мухаммед-хану». Через месяц Гудович получил повеление от им-ператрицы в случае, если Ага-Мухаммед-хан вступит в Ширван и займет Шемаху и Баку, то следует «занятием Дербен-та от войск наших оградиться безопасностью и не оставить без покровительства шамхала тарковского, ус-мия каракайтагского и самого хана дербентского. Сие действие отлагаемо, однако было к весне 1796 года, по учинений всех нужных приготовлений и по принятии надлежащих мер»… Согласно полученному приказу, генерал И.В. Гудович послал в Дербент от-ряд под коман-дованием генерал-майора Савельева. Дагестанским владете-лям было предложено собрать «милицию» и вместе с русскими войсками ор-ганизовать общую оборону против персов, на что табасаранский кадий вме-сте с шамхалом и уцмием изъявили готовность исполнить указания главно-командующего. Савельеву было дано указание для необходимых расходов на содержание войск выдать кадию Табасаранскому 500 руб. Дорога, по которой должен был пройти отряд Савельева была труднопрохо-димой. Проводником вызвался быть сам табасаранский кадий, желавший быть союзником России. Несмотря на их усилия, они не смогли овладеть Дербентом. Вследствие этого генерал-майор Савельев получил приказ от ге-нерал-поручика графа В.А. Зубова командующего экспедиционным корпу-сом, отступить от Дербента, что он и сделал в конце марта распо-ложившись при реке Дарваг, во владениях кадия Табасаранского, где ожидал прибытия основных сил… 15 апреля 1796 г., не ожидая окончательного сбора, с отрядом численностью около 12 тыс. человек В.А. Зубов выступил на юг. Горцы Дагестана радушно встречали движущиеся на юг русские войска, оказывали им посильную по-мощь, за свой счет чинили и строили за-ново мосты через реки, привозили провиант. Табасаранский кадий Рустам-кади, как и шамхал Тарковский Ма-гомед-хан и кайтагский уцмий Рустам-хан, присоединился к отря-ду В.А. Зу-бова. И.В. Гудович отправил письмо к табасаранскому кадию Рустаму, в ко-то-ром писал, что «радуется усердию и верности, оказанным им присоедине-нием своих войск к отряду Савельеву. Что такое поведение его не останется без вознаграждения ... ». В.А. Зубов зная, что в Дербенте происходит «борьба партий», отправил к Ших-Али-хану парламентариев с предложением «сдаться на милость Рос-сии». Но это не имело успеха. Подошедшие к Дербенту передовые отряды русских войск были встречены огнем. Однако взять город штурмом не уда-лось. «Лишь при содействии Рустам-кади генерал Булгаков с русскими вой-сками до 10 тыс. человек перебрался по Дарвахскому ущелью через леса по перевальной дороге и того же года в третий день мая месяца направил войско на город Дербент с южной стороны». Видя безвыходность ситуации, Ших-Али-хан сдался, а Ага-Мухаммед-хан отступил назад… В свою очередь табасаранский Рустам-кади в июле 1796 года отправил письмо Екатерине II с выражением благодарности русским войскам за избав-ление от нашествия Ага-Мухаммед-хана и заверением своей верноподданной службе. «... Табасаранский владелец Рустемкади к священным стопам цари-цы царей и государыни государей полагает благого-вейно всеподданнейшее сие донесение. Из которого известно, что злодейство и кровожад-ность хищ-ника Ага-Мухаммед-хана дошли до такой степени, что знаменитейших кня-зей подвергнул своей насильственной власти... При всем там и я со всеми да-гестанскими князьями пребыл непоколебимо в нашей преданности и усердии к службе всемилостивейшей монархии. И хотя некоторые из подвластных в сей стороне народов жестоких угроз свирепого Ага-Мухаммед-хана страши-лись, но народы дагестанские и табасаранские нимало его не убоялись и к разным внушениям его отнюдь внимания не оказали». В 1798 г. воспользовавшись болезнью Ших-Али-хана и слухами о его смерти, Сурхай-хан Казикумухский вместе со своим сыном Нухбеком захватил Ку-бинское ханство. Это вы-звало возмущение других владетелей Дагестана. Поэтому на просьбу Ших-Али-хана о помощи откликнулись акушинцы, кай-таги, табасараны и др… Так, во всеподданнейшем рапорте генерал-лейтенанта Кнорринга 28-го мая 1800 г. отмечалось, что кадий Табасаранский и уцмий Каракайтагский «вы-звав от казикумухского Сурхай-хана бывшего под защитою у него Хасан-хана, меньшего брата дербентского Ших-Али-хана, восстановили в г. Дер-бенте ханом, чем многие жители Дербента были не-довольны». На это кадий Табасаранский и уцмий Каракайтагский объявили, что «они владетеля у себя имеют по согласию Ших-Али-хана и что они желают обоим сорящимся братьям добра, употреблять все свои старания на примирение их ...». К тому времени к Дербенту начали подтягиваться войска Ших-Али-хана и шамхала Тарковского. Узнав о движении войск Ших-Али-хана и шамхала Тарковского, кадий Табасаранский и уцмий Рустем-хан приготовились к обороне. Видя всю сложность затеи с возвратом Дербента, шамхал Тарков-ский не желая войны заявил, что шел только с целью по-мирить братьев. То-гда уцмий Каракайтагский отвел свои войска, а войско кадия Табаса-ранского продолжало оборонять город от Ших-Али-хана… В августе 1800 г. генерал-лейтенант К.Ф. Кнорринг получил высочайший ре-скрипт с при-ложенными к нему грамотами на имя табасаранского кадия Рустама, уцмия и шамхала, в котором император приказывал послать необ-ходимое количество войск для ограждения Дагестана от Персии, а владете-лям Дагестана предлагалось присоединить свои ополчения к русским вой-скам в случае иранского нападения… Решившись воспользоваться возникшей ситуацией, Рустам-кадий Табаса-ранский и уцмий Каракайтагский отправили своих послов к царю. Согласно опубликованному П.Г. Бутковым донесению от 8 сентября 1800 г. «табаса-ранский Рустам-кадий и бывший усми Рус-тем» выразили желание отправить ко двору посланцев. Через месяц в царском рескрипте генерал-лейтенанту К.Ф.Кноррингу повелевалось «пропустить ко двору чиновников Рус-тем-кадия и бывшего усмия Рустем-хана, когда оные прибудут на линию». Одна-ко оста-лось неясным содержание посланий этих двух владетелей… Посланники Рази-бека Кайтагского, владетелей Табасарана Сограб-бека и Махмуд-бека были приняты с почестями и пожалованы ценными подарками (парча, сукно, атлас и де-нежное вознаграждение в 3680 руб.). При отъезде посланников из Петербурга им было объявлено, что владетели «приняты бу-дут в свое время, о чем и предпишется». Таким владельцам каковы были правители Табасарана, уцмий Кайтагский и шамхал Тар-ковский, денежные субсидии и дорогие подарки становились не-обходимыми. Владения их простирались от Кизляра до Дербента, составляя непрерывную прибрежную часть Кас-пийского моря. Деньги, подарками или другими какими-либо средствами для России не-обходимо было сохранять с ним дружеские отношения хотя бы для обеспечения безопас-ной русско-восточной торговли… Согласно имеющимся сведениям, активную посредническую помощь в при-ведении табасаранских владетелей в российское подданство оказывал шам-хал Тарковский. Об этом свидетельствует письмо Мамед-кади Табасаранско-го к Мехти-шамхалу Тарковскому, в котором кадий выражал свою готов-ность служить царю на тех же условиях, на каких слу-жил тарковский Мех-ти-шамхал. «... Я получил ваше письмо, - говорилось в этом письме, - из рук вашего посланного об оказании нами повиновения и покорности великому Госуда-рю. Мы не выйдем из покорности Его воли, как не выходите вы, и будем служить Ему по вашему совету, как служите вы. Мы согласны принять все то, что вы приняли, потому что вы нам зла не желаете, а желаете добра и пользы. Вы наш поверенный в переговорах с русскими властями, вы наш родственник и соплеменник, старше нас...». В ноябре 1802 г. умер табасаранский кадий Рустам-хан. В связи с этим 28 де-кабря 1802 г. поступило донесение князя П.Д. Цицианова графу Воронцову. «Табасаранского Кади Рус-там-хана старший сын Абдулла-бек в письме сво-ем к предместнику моему генерал-лейтенанту К.Ф. Кноррингу, дошедшем сюда на прошедших днях с нарочным его, уве-домляя, о смерти, постигшей означенного отца его 20-го числа прошедшего ноября, дос-тавил всеподдан-нейшее прошение его на Всевысочайшее Е. И. В... Сей кадийский сын Аб-дулла-бек в том же письме объясняет, что он расположен отправить к Высо-чайшему Двору Е.И.В. посланца своего, на что дал я ему ответ мой, что сие зависит от Высочайше-го соизволения Е. И. В. При том основываясь на последней статье Высочайшего Е. И. В. рескрипта, о 24-го декаб-ря 1801 года, к предместнику моему генералу-лейтенанту Кнор-рингу о постановлении дружеского союза между Персидскими ханами и гор-скими владельцами, в высоком под-данстве и покровительстве Е. И. В. со-стоящими, приемлю смелость донести в.с., что как Кадий Табасаранский уже есть в подданстве Е. И. В. и принял на оную присягу, то не бла-гополучно ли будет приказать применить кадию Табасаранскому и прочим ханам и вла-дельцам, что подданной к своему Государю не может посылать посланцов, а должен вхо-дить с письменными прошениями и на предбудущее время по-ставить то всегдашним пра-вилом». В ответ на это граф Воронцов писал князю П.Д. Цицианову 23 мая 1803 г., что он говорил с царем Александром I о кади Табасаранском и царь поддер-жал идею признания кадием Табасарана Абдулла-бека и назначения ему жа-лованья. «Из соображения всех сих причин и обстоятельств, - доносил П.Д. Цицианов Воронцову, - по повелению в.с. смею предста-вить мнение о том, что произвождение жалованья кадию Табасаранскому, коль скоро он утвер-дится от своих и соседних народов в сем знании, почитаю и не безполезным, ибо шамхал Тарковский, уцмий Каракайтагский и кадий Табасаранский от Кизляра до Дер-бента составляют цепь побережную Каспийского моря, кото-рую или деньгами или оружи-ем, а сим последним еще вернее, для уверенно-сти и облегчения Российской торговли, не-обходимо удерживать стараться ...». Во время вступления русских войск в Дербент табасаранские правители вы-шли им на-встречу и дали клятву на верность России. Тогда же они были приняты в подданство Рос-сии, затем и присоединены. В благодарность за присоединение к русским войскам от 19 августа 1806 г. было дано предписание генералу-анш. И.В. Гудовича от С.А. Булгакова представлении к награжде-нию владельцев Табасарана и других дагестанских владетелей. «Глазенап, представив мне список о владельцах табасаранских и дагестанских, кои оказывают услуги, усердие и пре-данность, ходатайствует об определении им шт.-офицерских чинов и жалованья, почему присоединяя
Исаев И. Р.: к сему таковой же список, предписываю вам удостовериться и узнать об-стоятельно, кто из тех владельцев какого награждения заслуживает и, обо всем оном, при-слать ваш рапорт. При оном, послан следующий список: 1) Каракайтагский владелец уцмий Али-хан, силь-нейший из всех живущих около Дербента, могущий выставить своего войска до 4 000. Та-басаранские владельцы: 2) Кадий, 3) Махмуд, 4) Мурза-бек, 5) Абдулла-бек, 6) Маасум-бек, 7) Мустафа-бек, 8) Дербентский градоначальник Али-Пенах-бек и тд.». «На повеление в.с. от 23 ноября, - говорится в донесении С.А. Булгакова от 5 января 1807 г., - которым вы изволите требовать моего мнения, какого на-граждения заслуживает кто из Табасаранских владельцев, также и уцмий, в.с. имею честь донести, что также как уц-мий Каракайтагский есть из первых и сильнейших почти владельцев в Дагестане, равно и кадий Табасаранский по смежности его владения и соседстве к Дербенту нам нужен; а при том как оные оказывают всегда совершенное свое усердие, то, конечно, желание их есть, чтобы они всемилостивейше награждены были чинами и монаршими милостями по при-меру шамхала Тарковского. Прочем - же соседственным небольшим владельцам Табасаранским, как - то; Маасум-беку, Махмуд-беку, Мустафа-беку, равно и карчагскому Мустафа-беку же, ежели угодно будет в.с, для поощрения их испросить оным приличные чи-ны с следующим жало-ваньем, то они сим очень довольны будут». В 1797 г. особой грамотой Павла I кадий Табасаранский был принят в под-данство России. Россией было предложено дагестанским владетелям собрать «милицию» и вместе с русскими войсками организовать общую оборону против персов, на что табасаранский кадий вместе вместе с другими изъяви-ли готовность исполнять указания главнокомандующего. Ага-Мухаммед вы-ступает против русских и наносит поражение отряду Валериана Зубова, ко-торый, впрочем, уже был отозван по приказу Павла I. 7 ноября 1800 года у речки Йори произошел бой между русскими войсками и соединенным ополчением аварского Омар хана, аварского Али-Султана, ка-дия Табасарана, Хаджи-Ахмед хана дженгутаевского, сына Сурхай хана ка-зикумухского, Кази-муллы, Муса-хаджи аксаевского и др. Русские войска одержали победу. Омар хан погиб. Каджар отозвал свои войска с Кавказа. Затем он собирается вновь напасть на Грузию, но под Шушой убит в палатке собственными слугами. По сведениям хронистов, Ага- Мухаммед был зарезан ночью своими слуга-ми, мазандаранцем (табаристанцем) Аббасом, грузином Садыхом Горджи и исфаганцем Ходадом которых шах намеревался казнить на следующий день за какую-то провинность. Со смертью Ага- Мухаммед Каджара завершилась одна из величайших и бесславных войн в истории человечества: Война объявленная табасаран-скому народу после смерти царя из табаристанской династии Аршаки-дов –основателя государства Парфян Артабана V и прихода к власти са-санидов за то, что Гушнаспу- правитель Табаристана на севере Ирана отказался подтвердить полномочия Ардашира, и последний решил ут-вердить свою власть силой оружия. Как только по смерти Надир-Шаха его правители и сторонни¬ки сами по себе выселились отсюда в Персию, на Кавказе происходят следующие события: В Табасаране выявились следующие правители: В Южной Табасарани, - майсум Муртузали, сын майсума Магомеда, так как и раньше он владел правами. В Северной Табасарани - Муртузали-Кади, сын Рустам-Кади... и раньше вла-дел правами. На исторической арене за передел Кавказа появляется царская Россия, а с другой стороны Иран и Турция и снова Дагестан и в том числе Табасаран, втянутая в эту бойню. В 1157 (1744) году кубинский хан Гусейн-Али-хан умер, а сын его Фатали-Ага, посредством завоевания ставший в Сальяне пра¬вителем, стал ханом в кубинском уезде вместо отца, а также ханом в Сальяне, причем прозвище его стало Фатали-хан. Фатали-хан Кубинский или Фатх Али-хан— правитель Кубинского хан-ства (1758—1789). Фатали-хан родился в 1736 году в семье кубинского ха-на Гусейн Али-хана и Пери Джахан-бике Уцмиевой. Сестра Фатали хана была замужем за Бакинским ханом, и она же, сестра Фа-тали хана и есть мать А. Бакиханова, который был сыном бакинского хана, соответственно Фатали хан приходился родным дядей А. Бакиханову. Свою сестру Хадидже-бике Фатали хан выдал замуж за бакинского хана Ме-лик Мухаммад-хана; она приходится бабушкой основоположнику азербай-джанской научной историографии, учёному, мыслителю и писателю Аббас Кули Ага Бакиханову. Их сын Мирза Мухаммад-хан II, ставший после смер-ти отца новым бакинским ханом, был женат на дочери Фатали-хана — Хан-бике-ханум, приходившейся ему двоюродной сестрой... В 1765 году Фатали-хан с помощью шамхала, уцмия и табасаранского кадия овладел Дербентом и присоединил Дербентское ханство к своим владениям. Получив в 1758 г. от своего отца Гусейн-Али-Хана небольшой удел, состо-явший из одной Кубы, Фатали-хан благодаря ловкой политике превратил его в обширное владение, куда вошли ханства Дербентское, Бакинское, Шема-хинское и Ширванское, а также север Персии до города Ардебиль. Умер в 1789 г., готовясь к походу на Персию для завоевания Азербайджана. Хитрый, ловкий он по каждому мелкому поводу обрашался к русскому царю за воен-ной помощью. С этого момента во многих местах будут указываться события с участием этого хана. Усиление власти и расширение сферы влияния Фатали-хана встревожило со-седних владетелей. В сложившуюся антикубинскую коалицию дагестанских владетелей вошли кайтагский уцмий Амир Гамза, аварский нуцал Умма-хан, мехтулинский Али-Султан, табасаранский Рустем-кадий, казанищинский Тишеиз-Магомед (Мухаммад-тишсиз); к ним примкнули также владетели За-сулакской Кумыкии — эндреевский Темир-Хамдин, Али-Султан Казанали-пов, костековский Алиешев и др. В июле 1774 года на Гавдушанском поле, вблизи Xудата, между объединёнными силами дагестанских феодалов и Фа-тали-ханом произошло сражение, закончившееся разгромом кубинского хана. В бою погибли Мухаммад-тишсиз, Эльдар-бек Казикумыкский и майсум Шейх Али-бек… Находясь в тяжёлом положении, Фатали-хан ещё из Сальян отправил в Пе-тербург к императрице Екатерине II посланника Мирзу-бека Баята с пись-мом, в котором обращался за помощью и просил принять его в подданство Российской
Исаев И. Р.: империи. С просьбой о помощи он обратился и к шамхалу тарковскому. Шамхал не смог оказать поддержки и в январе 1775 года обратился к России с просьбой оказать помощь Фатали-хану. Русское командование снарядило экспедицию в количестве 2530 человек под командованием генерала Медема, которая 1 марта того же года направилась в Дагестан. Осаждавший девятый месяц Дербент уцмий Амир Гамза, снял осаду и выступил против Медема, но в местечке Иран-Хараб русские войска нанесли ему поражение. Фатали-хан отправил к Екатерине II ключи от города Дербент и вновь попросил его принять в подданство России. 10 мая того же года часть русских войск численностью 1411 человек во главе с майором Криднером вместе с отрядом Фатали-хана двинулись в Кайтаг и Табасаран. Вбилизи селения Башлы на них напал Амир Гамза, «но действием артиллерии был опрокинут. Оттуда Фатали-хан с царскими войсками направились в Табасаран. Табасаранцы, «надеясь на своё крепкое местоположение», решили защищаться, но были разбиты в местности Калух. Однако в одном из сражений Криднер и Фатали-хан были окружены в тесном ущелье и, понеся значительный урон, вынуждены были вернуться в Дербент… Как известно, благодаря поддержке России, Фатали-хан Кубинский сумел значительно возвыситься. Это позволило ему, в частности, в последней трети XVIII в., воспользовавшись междоусобицами в майсумстве, добиться утвер-ждения майсумом Нижнего Табасарана своего ставленника Магомед-Гусейнбека, которому наследовали его братья Сограб, Шамхал и сын по-следнего Кирхляр-кули. Естественно, последние придерживались той же ли-нии, что и Фатали-хан, оказывая всяческое содействие Фатали-Хану и рус-ским войскам. Султанская Турция, шахский Иран резко отрицательно отно-сились к росту влияния России в Дагестане. 24 марта и затем в апреле 1776 года в селении Дербах удалось провести сборы, в которых приняли участие Фатали-хан, тарковский шамхал Муртазали, буйнакский владетель Бамат, кайтагский уцмий Амир Гамза, табасаранский Рустам-кадий, казикумухский хан Магомед и.т.д., а также майор Фромгольд с российской стороны. Участ-ники антикубинской коалиции запросили мира, при условии, что Фатали-хан «не в Дербенте, а в Кубе, в ему принадлежащем месте был, ему тогда и ама-натов дать в состоянии и быть верным по всем удовольствие сделают». Но русское командование не приняло их условия, указав, что Дербент останется во владении кубинского хана. На данном этапе российское правительство было заинтересовано в примирение враждующих сторон. На вторых сборах было достигнуто мирное соглашение, в соответствии с ко-торым Амир Гамза и Рустам-кадий обязались «дербентского и кубинского хана оставить спокойно означенными ему подлежащими владениями владеть и никакой обиды его подданным, равно и ему не чинить, в торгах между его и нашими людьми никакого помешательства и грабежи не делать, а напротив того показывать каждому всякое вспоможение. А если кто из наших подвла-стных в том окажется преступительным, то обиженному делать подлежащее удовольствие». Кроме того, майор Фромгольд писал, что «… желаемого спо-койствия здесь никогда быть не может. Ибо уцмий и кадий, хотя и дали свою подписку в том, чтобы хану (Фатали-хану. — прим) ничего не делать, одна-ко, сие показывают они по одной наружности . . ., а внутренне пылают к нему злобой . . ., не упустят ни малого времени возобновить на него свое гоне-ние»…Наконец, после упрочения Фатали-Хана в землях, бывших под его властью, упомянутый генерал со своим русским войском вернулся из Дер-бента в Кизляр. Во время кавказского похода В. Зубова в 1796 г. большинст-во дагестанских феодалов приняло сторону России и изъявило готовность вступить в российское подданство. В июле 1799 г. Павел 1 подтвердил под-данство кадия Табасаранского (чин 4 кл. и 1,5 тыс. руб.). Летом 1801 г. к Александру I с прошением о принятии в подданство обрати-лись Рази-бек Табасаранский, Сограб-бек и брат его Махмуд-бек. Посланни-ки владетелей Табасарана Сограб-бек, Махмуд-бек и др. были приняты с по-честями и одарены ценными подарками. И в дальнейшем Россия различными подношениями склоняла табасаранских владетелей на свою сторону. Хотя в рескрипте царя Кноррингу говорилось лишь о семи кавказских владениях, которые должны были составить ядро будущего союза, переговоры с ними заняли длительное время и лишь 20 сентября 1802 г. удалось собрать в Геор-гиевске съезд представителей Талышинского, Кубинского и Дербентского ханств, шамхала Тарковского, уцмия Кайтагского, майсума и кадия Табаса-ранского. Переговоры о создании союза кавказских владельцев проходили с самого начала в трудной обстановке из-за разногласий между делегатами и их взаимных претензий. Некоторые представители добивались подписания с ними отдельных договоров, которые давали бы их владельцам особые приви-легия. Так, представитель Ших-Али-хана требовал, чтобы Россия предоста-вила «его владетелю» «войско и приличную сумму денег». Наконец, после длительных и напряженных переговоров, 26 декабря 1802 г. был подписан Георгиевский договор о создании федеративного союза кавказских владель-цев под покровительством России. Он обязывал их и горские общества быть преданными России, прекратить междуусобные распри, разбирать взаимные споры и претензии «дружески», оказывать друг другу помощь в борьбе про-тив агрессии Ирана, создать необходимые условия для развития торговых связей на Кавказе. В договоре особо отмечалось, что нарушители взятых на себя обязательств будут подвергнуты строжайшему наказанию. Дагестанские владельцы, вошедшие в союз, получали ежегодное жалованье, размер кото-рого зависел от характера и давности их отношений с Россией, их политиче-ской значимости. Так, шамхал Тарковский, «предки» которого, по данным С.М.Броневского, «в подданстве с 1717 года», получал 6 тыс. руб., уцмий Каракайтагский Рустом, «предки которого вступили в подданство в 1728 го-ду» – 2 тыс. руб., его брат Разий – 600 руб., кадий Табасаранский – 1500 руб., табасаранские «независимые владельцы Сохраб-бек маасум и Махмуд-бек – по 450 руб.». Ших-Али-хан Дербентский и Мустафа-хан Талышинский, до-вольно часто нарушавшие данную ими присягу верности России, очевидно, в наказание, были приняты в союз без какого-либо жалованья . В присутствии князя Цицианова 26 декабря переговоры закончились под-писанием Георгиевского договора, согласно которому владетели Дагеста-на обязались оставаться «спокойными в своих владениях» и в случае на-падения иноземных захватчиков оказать друг другу «посильную помощь своими войсками». В том же году часть ширванского населения угнала баранту жителей Бермек-ского магала Кубинского уезда. За это хан Кубин¬ского уезда Шихали-хан по-вел отсюда войско, ограбил скот и иму¬щество жителей некоторых селений Ширванского владения и вер¬нулся. Но Ширванский хан Мустафа-Хан, взяв свое войско, а так¬же русское войско, во главе с одним полковником (по фа-милии Тихоновский), выступил на завоевание Кубинского владения. Ког¬да они подступили к городу, Будукский бек Мелик-бек сын Гаджи-бека и дру-гие влиятельные лица явились к тому полковнику и Мустафа-Хану и заявили им, что они подчинятся России. В это время Шихали-Хан бежал из Кубы в Табасаран к своему зятю Аб-дулла-Беку, сыну Рустам-Кади, пробыл там не-сколько дней, отпра¬вился оттуда в Даргинский округ, нашел там в течение сорока дней до пяти тысяч человек себе в помощь и с ними снова за¬владел Кубинским уездом, при чем кроме лишь города Кубы в рус¬ском подчинении не осталось в Кубинском уезде ни одного общества. Тогда бывший в Баку ге-нерал-майор Гурьев прибыл с боль¬шими силами, состоявшими из русского войска и из бакинского на¬селения, сразился с Шихали-ханом около крепости Шабран и раз¬бил его, причем Шихали-хан вторично бежал. На этот раз Кубинское ханство было Россией передано во власть Мирза-Магомед-Хану Второму, из рода бакинских ханов, в свое время переселив-шемуся в Кубу, вступив во вражду с Гусейн-Кулп-Ханом. Шихали-Хан, вступив в Табасарани в союз со своим зятем Абдулла-Беком, не переставал время от времени появляться отту¬да с небольшой конницей в Дербентском и Кубинском владениях и возврашался в Табасаран. Для наказания его русское войско, много всадников из дербентс¬ких жителей двинулись против се¬ления Марага в Северной Табасарани, так как Шихали-хан и сы¬новья Рустам-Кули-Абдулла-Бек и другие, сговорившись, собрали там народ и укрепились. Но в произошедшем там между двумя сторонами, сражении, группа Шихали-Хана была разбита, а русское войско разграбило, сожгло и разрушило это селение и потом вернулось в Дербент. В конце 1805 – начале 1806 г. положение Рос-сии и без того было очень тяжелым. В Европе она воевала с Францией, на Кавказе – с Ираном. В декабре 1805 г. П.Д. Цицианов с отрядом около 3 тыс. человек при 10 орудиях двинулся из Гянджи к Баку. В феврале 1806 г., во время переговоров под стенами Баку, он был убит племянником бакинского хана. В 1225 (1810) году Шихали-Хан собрал некоторое количество конницы из населения Табасарани, прибыл в Кубинский уезд, во¬шел в соглашение с хаз-ринцем Ханбутай-беком, сыном Гаджи-Шериф-бека, склонил на свою сторо-ну жителей селений Кубинско¬го владения и с ними осадил город Кубу. И вы-селив часть жителей тех селений, он поселил их в селении Кярыз и решил поселиться здесь и сделать его для себя убежищем. Затем русское войско из Ширвана под командованием полковника Лисаневича выступило совме¬стно с конницей, собранной правителями Ширвана и Нухинского, уезда из населе-ния этих владений, и освободило город Кубу из под осады, причем, около се-ления Чечин произошло сильное сра¬жение, в коем отряды Шихали-Хана бы-ли разбиты. Еще отмечается восемь походов Табасаран вподмогу Кубинско-му Ханству против Царских войск России. Сам Шихали-Хан бежал оттуда в Акушу. Через некоторое время Ших¬али-Хан появился в Табасарани с войском до трех тысяч человек. Кадием там в то время был брат умершего Рустам-Кади: пол¬ковник Магомед-Кади. Но Шиха-ли-Хан решил устранить Магомед-Кади от должности кадия и назначить там кадием своего зятя Абдулла-бека, сына Рустам-Кади, дабы и он, как он сам, управлял владением, не повинуясь русским, и мог бы в случае надобности помогать ему оттуда войском. Но Магомед-Кади, расходясь с ними, собрал народ для защиты своей, должности. Между сторонами про¬изошла битва, Магомед-Кади был разбит и спасся бегством, а Абдулла-бек поселился в се-лении Хучни и стал исправлять должность кадия. Но как только Шихали-Хан вернулся оттуда в Даргинский округ, упомянутый Магомед-Кади вновь склонил на свою сторону население Табасарани, удалил Абдулла-бека из се-ления Хучни и с должности кадия и сел по-прежнему на свое место. В то время в Южной Табасарани некто по имени Шихали-бек Мирза-оглы из рода майсумов того района убил майсума Муртуз-али, сына майсума Маго-меда и стал домогаться майсумства вмес¬то него. Но кадий с прочими ста-рейшинами Табасарани, сговорившись, явились и назначили там майсумом немого сына уби¬того майсума Муртузали, Наврузбека, а его мать Ханум-бике Карахан-бек-кизы, назначили опекуном этого немого, при чем эта жен¬щина на правах поверенной своего сына очень хорошо исполняла обя-занности майсума. Убийца майсума Шихали-бек бежал из Та¬басарани к Фа-тали-Хану и стал под его покровительство. Как выше было сказано, в Юж-ном Табасаране, после убийст¬ва майсума Муртузали, его немой сын по име-ни Новруз-бек был назначен майсумом, и его мать Ханум-бике Карахан-бек-кизы, став поверенной своего сына, хорошо управляла его владением. Но в 1190 (1776) году Ханум-бике умерла, и один из родственников май¬сума Али-Кули Саид-оглы, под предлогом исполнения службы, при¬шел к немому майсуму и в один из дней убил его и двух его сы¬новей. Этот Али-Кули убий-ца захватил власть майсума силой. Ко¬гда же к нему присоединились лица, связанные с ним предшество¬вавшим соглашением, этот убийца укрепился в управлении. Это¬му Али-Кули помог также кадий Северного Табасарана Рус-там-Кади. Но двоюродные братья Али-Кули, сыновья Шихали-бека, Мамед-Гусейн-бек, Зохраб-бек. Шамхал-бек и Мустафа-бек отпра¬вились к Фатали-хану в надежде на его помощь в этом случае, в виду гибели их отца на его службе в Гаудушанской битве, и про¬сили его дать им майсумскую власть, отняв ее у Али-Кули. Через некоторое время Фатали-хан под каким-то пред-логом зазвал май¬сума Али-Кули в Дербент, арестовал его там и отправил в Сальян. Затем, вступив с войском в Табасаран, он вручил власть май¬сума старшему по возрасту из четырех братьев Мамед-Гусейн-беку и поселил его в селении Джараг, причем после его смерти май¬сумом стал брат его Зохраб. В начале XIX в. международная обстановка на Кавказе вновь обострилась. Начались русско-персидская (1804-1813) и русско-турецкая (1806-1812) вой-ны. Иран и Турция начали склонять дагестанских правителей на свою сторону. Даже в сложных условиях 1811 г. до конца верными России остались шамхал Тарковский, уцмий Каракайтагский, кадий Табасаранский и другие феодалы. Табасаранский правители отказались правителям Ирана, которые не имели морального права просить помощи; государства, которые устрои-ли многовековую бойню табасаранскому народу; правители которых мечтали стереть с лица земли Табасаран; государства, которые ликви-дировали и расчленили Табасаран простиравшийся от Табаристана на южном побережье Каспийского моря до дагестанских владений Табаса-рана. 19 февраля 1806 г. Гудович присылает к генералу Булгакову список тех, кто и сколько может прислать войск в помощь на Кавказскую линию: «Карайтах-ский владелец Уцмий Али-хан, сильнейший из всех живущих около Дербен-та, может выставить свое войско до 4000 человек. Выставить войска также могут Табасаранские владельцы: Кадий, Махмуд, Мурза-бек, Абдула-бек, Маасум-бек, Мустафа-бек, Дербентский градоначальник Али-Пенах-бек». 21 июля 1806 г. царские войска вошли в Дербент. Кадий, майсум и другие феодалы вышли навстречу русским войскам и дали клятву на верность Рос-сии. Тогда же они были приняты в подданство России. В 1809 г. для управления Кубинской провинцией было учреждено так назы-ваемое Кубинское правление в составе четырех влиятельных беков во главе с Мирза Мамел-ханом (отцом известного историка А.А.Бакиханова, табаса-ранца по национальности. Волнения в Кубинской провинции осень-1810 г. против российских властей ослабили значение кубинского правления и его главного наиба, вскоре оно было упразднено, к введено военное управление. В октябре 1813 г. Табасаран был окончательно присоединён к России. В 1813 году верхний и нижний Табасаран разделялся на частные владения и управлялся кадием и майсумом. Карчагское владение управлялось "своими" беками. По данным Неверовского, в 40-х годах XIX века во владениях бека карчагского было приблизительно 5 тыс. человек. В 1831 году П.Колоколов составил описание Табасарана, согласно которому Табасаран делился на верхний и нижний. Он простирался от востока к западу на 90, а от севера к югу на 50 верст и заключал в себе до 4500 квадратных верст. Верхний Таба-саран делился на 9 магалов, из которых семь признавали себя независимыми, а остальные входили в состав Кюринского ханства. Нижний Табасаран де-лился на семь магалов: один принадлежал Аслан-хану Кюринскому, два — наследнику майсумов Ибрагим-беку Карчагскому, а последними четырьмя владели беки из фамилии Муртазали-кади. Независимыми считались магалы Верхнего Табасарана: Корчан, Куркул, Хираг, Харагшилли, Суак, Нитриг и Дыре. В феодальных владениях и независимых магалах Табасарана было 5379 семейств. Из них в магалах, не входивших в феодальные владения, про-живало около 2323 семейств; в магалах, входивших во владение Аслан-хана — до 555 семейств; в магалах, принадлежавших Ибрагим-беку Карчагскому — 846 семейств; в магалах, принадлежавших бекам из фамилии Муртузали-кади — 1775 семейств. Наследники майсума управляли до 1814 года магала-ми Хираг-Шилли, Агмергу, Агул-дере и Этек. В 1820 году магал Кошан-дере был присоединен к владениям Аслан-хана. В 1826 году магалы Хараг-Шилли, Корчан, Суак, Дыре и Нитриг признали себя независимыми и объе-динялись с магалами Куркул и Хираг. В 1831 году три магала вошли в состав Кюринского ханства. Два магала находились под управлением Ибрагим-бека Карчагского и три магала под властью беков из фамилии Муртузали-кадия. Управление в семи магалах, не входивших в состав феодальных владений, отличалось некоторыми особенностями: для решение общих вопросов, ка-савшихся магала в целом, два или три раза в году собирались магальные схо-ды, которые назывались "Джаагань" и "Дыгорь" и собирались обычно весной. Жители магалов, вышедших из-под ввласти майсума и его наследников, пе-рестали платить им подати.
Исаев И. Р.: Жители остальных магалов несли подати Ибрагим-беку, Аслан-хану и бекам из фамилии Муртузали-кадия. В магалах, не входивших в феодальные владения, по данным Колоколова, можно было собрать войско до 3 тысяч человек, в том числе конных — 300. Табасаранцы сами не нападали на соседние народы, но если нападали на них, то храбро защищали. Обычно в таких случаях подавался сигнал ружейным выстрелом. В 1815 году генерал Хатунцев арестовал табасаранского кадия. Управление Табасараном было возложено Ермоловым на дербентского коменданта. Однако через некоторое время управление Табасараном снова осуществляли майсум и кадий. Царское правительство утвердило в звании майсума Кирхляр-кули-бека и предоставило ему полную власть над подвластными жителями. В 1825 году Кирхляр-кули-бек был лишен звания майсума и владения и выслан в Астрахань. Принадлежавшие ему деревни были отданы Ибрагим-беку Карчагскому. После окончания русско-персидской войны Кирхляр-кули-бек возвращен из Астрахани. В 1829 году он снова выступил против царских войск. Его разбили, он явился с повинной, и вторично отправлен в Астрахань, где и умер. После Кирхляр-кули-бека южным Табасараном управляли беки из рода майсумов, в том числе полковник Ибрагим-бек. В 1839 году он умер и на его место был назначен Султан-Ахмед-бек. До 1845 года северным Табасараном управлял Шахмар-дан-Кадий. С 1845 по 1851 год кадием северного Табасарана являлся поручик Исмаил-бек Марагинский. В 1851 году он был отстранен от управления по старости и вместо него кади-ем утвержден капитан Айдибек-Рустам. Феодальные владетели Табасарана и беки осуществляли управление на основании адатов, шариата и собственного разумения. Период со 2-й пол. XVIII — по нач. XIX вв. характеризуется дальнейшим расширением взаимоотношений народов Дагестана, в т. ч. и Табасарана, с Россией и присоединением края к рус. государству (1813). Победы русских войск вынудили сначала Турцию (май 1812), а затем и Иран (октябрь 1813) пойти на заключение мира. По условиям подписанного 24 октября 1813 г. в местечке Гюлистан мирного договора России с Ираном Дагестан был окон-чательно присоединен к России. С присоединением к России усилился гнет над крестьянами со стороны май-сумов, кадиев и русского царизма. Результатом этого стала борьба против местных владетелей и царских колонизаторов. В рапорте генерала Хатунцева генералу Ртищеву от 25 июня 1815 г. есть со-общение об обращении к Ртищеву, с извещением о подготовке антироссий-ского возмущения во всем Дагестане. Табасаранский кадий был отправлен в ссылку в Астрахань. Это свидетельствовало об изменении ситуации в обществе, росте антицарс-ских настроений как среди феодальной верхушки, так и среди широких на-родных масс. А. П. Ермолов решительно взялся укреплять российскую власть на Кавказе и «стеснять злодеев всеми способами». Алексе́й Петро́вич Ермо́лов (24 мая (4 июня) 1777, Москва — 11 (23) апре-ля 1861, Москва) — русский военачальник и государственный деятель, участник многих крупных войн, которые Российская империя вела с 1790-х по 1820-е. Генерал от инфантерии (1818). Генерал от артиллерии (1837). Герой Кавказской войны. В 1818 году Авария, Мехтула, Казикумух, Табасарань и Акуша заключили между собой союз племен против Ермолова, но были им беспощадно раз-громлены.
Исаев И. Р.: В антироссийском лагере в 1818 г. оказалось большинство дагестанских вла-дельцев – ханы аварский, мехтулинский, казыкумухский, майсум и кадий табасаранские, кадий акушинский и др. Повстанцы планировали вторгнуться в Кубинскую провинцию и Кюринское ханство . «Дагестанцы не оставляли, – отмечает Н.Ф. Дубровин, – своих намерений и приготовлялись, вместе с че-ченцами, отстаивать свою стесненную независимость. Ших-Али-хан из Аку-ши отправил своих посланных к Абдул-беку эрсинскому, приглашая его в собрание и предлагая принять на себя возбуждение табасаранского народа к восстанию. С наступлением осени антироссийская активность дагестанских владельцев резко усилилась. «…Аварский хан собирал под свои знамена да-гестанцев, обещал им истребить наши войска, дать горцам полную свободу и изгнать русских. Ших-Али-хан составил себе отряд из акушинцев. Абдула-бек эрсинский формировал свою толпу из Табасарани». «…Так наступило лето 1819 года. И вот, в то время как русские войска воз-двигали на Кумыкской плоскости крепость Внезапную, дагестанцы собра-лись в значительных силах, чтобы препятствовать постройке ее и вообще на-пасть на русские владения. Между ними было условлено, что Хассан дженгу-тайский пойдет на Казиюрт, аварский хан — к Андреевской деревне, а Шейх-Али-хан и Абдулл-бек табасаранский овладеют Кюрой и Кубинской провин-цией. Сильные акушинцы, со своей стороны, угрожали тем, которые хотели оставаться верными русским. Преданный Ермолову кадий табасаранский был убит заговорщиками. Аслан-хан кюринский и шамхал тарковский готовились к обороне. Сообщения Кавказской линии с Дербентом между тем прекрати-лись, и торговля совершенно остановилась. “Так было и прежде,— доносил Ермолов,— и конечно ничего не будет хуже того, что было при последних моих предшественниках, но не в моих правилах терпеть, чтобы власть госу-даря моего была не уважаема разбойниками”. И он приготовлялся наказать их…». В организации антироссийских выступлений в Дагестане в 1818-1819 гг. свою провокационную роль, как всегда, сыграл и Иран. К 20-м числам октября 1818 г. вокруг Башлы собралось около 20 тыс. пов-станцев, представлявших «все племена и народы Дагестана». Здесь были акушинцы, даргинцы, каракайтагцы, табасараны. «Пестель не принял никаких мер против нечаянного нападения. Находясь с самого раннего утра в веселом расположении духа и проводя день в самом оскорбительном для населения распутстве, генерал Пестель не видел, что со-вершалось вокруг него, не замечал, что жители вывозят свои семейства, имущество и имеют открытое сношение с неприятелем» . 23 октября начался штурм Башлы, закончившийся разгромом отряда Пестеля (его потери – около 500 человек убитыми и ранеными, в том числе – 12 офицеров). Российские войска, «опасаясь остаться без продовольствия, быть отрезанными от сооб-щения, не ожидая ни откуда помощи и получив сведение, что Ших-Али-хан со своею толпою отделился и двинулся к Кубе» и, учитывая, что «большая часть зарядов и патронов были израсходованы», оставили Башлы и с трудом отступили в Дербент. Во время отступления «горцы, в течение четырех с по-ловиною часов, отчаянно наседали на отступавших, но, встречаемые каждый раз картечью, должны были отказаться от своего намерения уничтожить от-ряд, отступивший сначала к р. Бугами (Уллу-чай), а потом к Дербенту». Личная зависимость райят от беков значительно усилилась. Все это вызвало рост социальной напряженности и антифеодальные выступления в ряде рай-онов Дагестана. Так, в Табасаране в 1819 г. крестьяне «отказались от долж-ного послушания и возмутились против беков Мустафы-кадия и Кихляр-Кули Табасаранского, ограбили их дома и имения», «преданный Ермолову кадий, управляющий страной, был убит заговорщиками». Излюбленным тактическим приемом Ермолова было раздробление сил про-тивника. В этих целях в июне главнокомандующий направляет один отряд под командованием кн. Мадатова в Приморский Дагестан, на границу между Кубинской провинцией и Табасараном, а второй – под начальством А. Вель-яминова – на Кумыкскую равнину, к Эндери. В начале июля сюда же прибыл и сам Ермолов. Ермолов считал опасным начать военные действия с таким отрядом против значительно превосходящих сил повстанцев. Поэтому он предписывал Мада-тову: «…Вам надобно с большой осмотрительностью расположить ваши дей-ствия, всегда согласуя оные с главнейшей целью, которая в том состоит, что-бы до общего движения осенью, охранить спокойствие Кубинской провин-ции и не допустить неприятеля ворваться в оную». Поэтому в реляции Мада-тову 26 июля 1819 г. он указывал: «Ты верно уже пришел с иностранными твоими легионами (татарами). Теперь надо ограничиться наблюдением за Та-басаранью и пользоваться случаями делать возможный вред Абдул-беку эр-синскому, зятю Ших-Али-хана… Ударит час Божий – и преступники изобли-чатся». «Размножай страх и ужас между злодеями, ты хорошо знаешь татар. – писал «проконсул» Мадатову в августе 1819 г. В начале августа 1819 г. Мадатов принял командование над экспедиционным отрядом, назначенным для обороны богатой Кубинской провинции. Ермолов не считал отряд Мадатова способным вести серьезные наступательные дей-ствия и поэтому рекомендовал князю ограничиться наблюдением за Табаса-ранью, где вызревало восстание горцев. В начале 1819 г. генерал-лейтенант Мадатов, в составе 2 батальонов пехоты, роты артиллерии, 300 казаков, 500 чел. кюринской милиции и 650 чел. кара-бахской милиции, который выступил к селению Мараге (небольшая крепость в Табасаране на побережье Каспийского моря недалеко от Дербента. План Мадатова был достаточно рискованным, причем Валериан Григорьевич не счел даже нужным ставить в известность о нем Ермолова, поскольку доро-жил каждой минутой, и взял всю ответственность за операцию на себя. Рос-сийский отряд внезапно переправился через реку Самур и, быстро пройдя Кюринское ханство, стал на самой границе южной Табасарани. Мадатов имел разведданные, что противник пока не готов к активным дейст-виям, и решил перенести борьбу на его собственную территорию, с тем, что-бы разгромить неприятеля, пока тот не собрался с силами. Валериа́н Григо́рьевич Мада́тов (Ростом Григорьевич 1782—1829) — князь, генерал-лейтенант Русской армии. Валериан (Рустам) Мадатов родился в селе Аветараноц (Чанахчи), вбли-зи Шуши в Карабахе. Дореволюционные авторы полагали что Валериан происходил из армянской дворянской фамилии, которая имела княже-ский титул. Специалист по Кавказу Е. Г. Вейденбаум полагал, что на-стоящая фамилия Мадатова была Григорян (Кюкюиц), а его отец Григо-рий (Кюки) был конюхом у варандийского мелика (князя) Шах-Назара II. Согласно Раффи, Ростом был сыном «погонщика мулов мелика Шахназа-ра. Его отца звали Мехрабенц Гюки. Еще в 14-летнем возрасте Ростом, удрав из Карабаха в Астрахань, стал там учеником у полкового марки-танта. Это занятие позволило ему изучить русский язык». Чтобы скрыть свои намерения, Мадатов распустил слух, что идет в Дербент, но ночью захватил Марагу - узел дорог, расходившихся оттуда на Кубу, Дер-бент и в Каракайтаг. Как бы ни тяжело дался его войскам двухдневный фор-сированный марш на Марагу, отдыха своим подчиненным Мадатов не дал. Жители аулов, через которые проходили российские войска, уже послали гонцов в аул Хошни (Хучни), где находились несколько тысяч мятежников, чтобы предупредить их вожаков о приближении русских. Было принято решение, в ту же ночь совершить нападение на непокорных горцев для захвата основных руководителей восстания. До селения Хошни было около 30 километров. В целях внезапности нападения это расстояние отряду Мадатова нужно было преодолеть в течение всего одной ночи. Вы-ступая в поход, князь отобрал из всего отряда только 500 бойцов, на силы, волю и безусловную храбрость которых он мог вполне положиться. Кроме того, Мадатов взял с собой три орудия, сотню донских казаков и туземную конницу. Войска шли на Хошни форсированным маршем, без привалов, в полном молчании. В целях скрытности движения колеса орудий обертыва-лись солдатскими шинелями. На рассвете они были на месте. Конные воины стали спускаться в котловину, где располагался аул. Пехота, забыв об усталости, следовала за ними бегом. Кавалеристы стремительно ворвались в неприятельский лагерь и произвели в нём полное смятение. Пальба, стоны и дикие крики раздались со всех сторон. Ошеломленные мятежники стали разбегаться в разные стороны. Таким обра-зом, одним решительным и смелым ударом, почти без пролития крови, была усмирена вся Табасарань. Мадатов вернулся в Марагу и оттуда именем им-ператора объявил прощение всем участвовавшим в бунте. Затем при громе пушек табасаранов торжественно привели к присяге на верность русскому царю. Ген.-майор Мадатов в августе 1819 г. в ходе карательного похода в Табаса-ран покорил, по его словам, «присягою на верность подданства России три магала верхней Табасаранской части, населенные узденями, быв-шие... в неповиновении владельцу своему Маасум беку», после чего предал огню несколько деревень, принадлежащих братьям Шах-Гирею и Аслан-беку, в том числе и Хушни, в котором обосновался Абдулла-бек Ерсин-ский со своими сторонниками. Последний бежал в Акуша. «...Устроив по-рядок приведением народа в совершенное повиновение, - пишет в своем рапорте от 15 августа 1819 г. из лагеря при деревни Хушни ген.-лу. Вель-яминову вышеназванный генерал, - поручил оный (Табасаран - А. Г.) в управление зятю шамхала Тарковского Абдул-Реза-беку, которого, назна-чив кадием, оставляю с войсками здесь для успокоения жителей». Весьма интересен, на наш взгляд, документ, в котором отражены события происходившие в эти годы, как в Табасаране, так и в Дагестане в целом: «Клятвенное обещание старшин, кетхудов, улемов и всех вообще жите-лей Табасарани, подвластных кадию, именно: магалов Харали-ар, Чок-дуль, Кухрук, Хараг, Чуркуль и Кераг, от 4-го зиль-кааде 1234 (1819) года. Мы, пристав к государственному изменнику и возмутителю Абдулла-беку, в течение 2-х лет действовали враждебно против Российского пра-вительства. Ныне ген.-м. кн. Мадатов, прибыв сюда с русским отрядом, силою оружия изгнал изменника Абдулла-бека, покорил нас своей власти, предал огню наши деревни и привел нас в покорность. Мы признаем Аб-дул-Реза-бека своим кадием и клянемся в подданстве великому Г. И. Алек-сандру Павловичу». Не успели царские войска подавить волнения в Север-ном Табасаране, как они начались в Южном. «За неблагонадежность про-тив правительства в 1825 г., а в последствии и за открытую измену май-сума Кирхляр-кули-бека, все подвластные деревни были у него отобраны, а сам он умер в ссылке в Астрахани» «Табасарань, длинная, примыкающая к морю полоса земли, расположившая-ся около Дербента между Каракайтагом и Кюринским ханством, уже со вре-мени занятия русскими войсками Дербента подпала под влияние и зависи-мость от России, которая, однако, не коснулась внутреннего распорядка этой провинции. Но именно это обстоятельство и повлекло за собою сначала меж-доусобия, а потом и необходимость уничтожения ее самостоятельности. Управление Табасаранью прежде, в течение долгого периода времени, сосре-доточивалось в лице майсума — титул, переходивший наследственно в одной известной фамилии. Это важное в Дагестане достоинство, вместе с достоин-ством шамхалов и уцмиев, составляет памятник могущества в этом крае ара-витян - назначив правителем этой страны одного добродетельного и набож-ного человека из арабского войска, по имени Махмед-Майсум, а в помощь ему дали двух кадиев, подчинив, однако же, его, также как уцмия каракай-тагского, Шахбалу — правителю казикумыков. От имени Махмед-Майсума и производится титул майсумов. В течение многих веков после арабов порядок этот оставался без изменения, впоследствии же кадии воспользовались сла-бостью некоторых майсумов и стали от них независимы. Табасарань разделилась: Южная оста-лась под управлением майсумов, Северная стала управляться кадиями, кото-рые становились все сильнее и сильнее майсумов и, вероятно, совершенно поглотили бы древнее могущество и права последних, если бы страна скоро не перешла под власть России. Волнения 1819 года частью даже и стояли в зависимости от вражды членов династии майсумов с представителями фами-лии кадиев. В этой-то стране, и главным образом в Северной Табасарани, где мятежни-ки, как сказано, убили кадия, теперь и приходилось действовать Мадатову. Испуганные внезапным появлением русского войска, жители, уже готовые к восстанию, очутились в нерешительности, не знали, что предпринять. Их старшины и выборные от селений поскакали для общего совещания в Хошни, принадлежавшие зятю беглого Шейх-Али-хана, Абдулл-беку ерсинскому, и там собралось по этому случаю несколько тысяч мятежников. Мадатов ре-шил немедленно напасть на сборище и, захватив в свои руки коноводов мя-тежа, одним ударом покончить с Северной Табасаранью. В ночь с тринадца-того на четырнадцатое августа он выступил с отборной частью конницы и пехоты, расположив остальные войска в укрепленном вагенбурге, составлен-ном из обозов. До селения Хошни было тридцать верст. Это пространство нужно было пройти в течение ночи, иначе неприятель сам мог запереть отряд
Исаев И. Р.: в теснине, где Мадатову уже пришлось бы драться за собственную свободу. В минувшем столетии подобный случай уже был с отрядом храброго Крид-нера, едва не погибшего в горах Каракайтага и спасшегося только тем, что неприятель почему-то не осмелился его преследовать, но пушки тогда были брошены и составили трофей неприятеля. Мадатов знал из рассказов тузем-цев, в какой неприступной местности лежат аулы ерсинского бека, и потому-то именно он и взял не целый отряд, а только отборных людей, на железные силы которых, на волю и безусловную храбрость мог вполне положиться. Ночь была темная, дороги неизвестные; узкие ущелья, в которых отряд рас-тягивался в нитку, и бездонные каменистые овраги чередовались с крутыми заоблачными подъемами и отвесными спусками, покрытыми вековым дрему-чим лесом. Войска шли быстро, без отдыха и в глубоком молчании на руках перетаскивали пушки там, где им нельзя было проехать. Где начинались камни, колеса обертывались солдатскими шинелями, а конница разъезжалась врозь, чтобы шум движения не мог предупредить неприятеля о приближении этой горсти отважных. На рассвете отряд уже стоял на вершине высокой го-ры, окутанной облаками; крутой и лесистый спуск вел отсюда прямо к селе-нию Хошни, где в густой предрассветной мгле осевшего в долине тумана мерцало множество потухавших огней. Это и был неприятельский бивуак, до которого еще оставалось версты четыре. Нетерпение начинало овладевать войсками; татарская конница и казаки пошли вперед на рысях; пехота, забы-вая усталость, не отставала от конницы. Но вот татары пустились марш-марш и быстро обскакали и бивуак и селение. Пальба, стоны и дикие крики раздались со всех сторон. Конница стреми-тельным ударом ворвалась в неприятельский стан и произвела в нем полное смятение. Горцы, устрашенные внезапным нападением, бросились бежать через единственное ущелье, которое еще не успели захватить русские. Уби-тых и раненых у неприятеля было не много, так как все дело окончилось пер-вым натиском конницы, но в числе пострадавших был сам Абдулл-бек ер-синский: под ним была убита лошадь, сам он был ранен пикой, и хотя успел спастись, но конвой его был изрублен и знамя его захвачено. Мадатов прика-зал оставить селение Хошни в целости, и только один дом Абдулл-бека был сожжен и сад его истреблен до основания — наказание, которому по обычаю края подвергаются изменники. Отряд расположился бивуаком, готовый по первой тревоге двинуться туда, где показались бы вооруженные скопища. Но вместо них на другой день старшины шести табасаранских магалов явились с повинной головою. Мада-тов торжественно, именем императора, объявил им прощение и назначил на место убитого кадия правителем зятя шамхала тарковскосо, Абдулл-Разах-бека. Вольная Табасарань при громе пушек при-ведена была к присяге на верность русскому государю. Здесь же, у селения Хошни, Мадатов получил известие, что и другая часть его отряда, оставленная им в вагенбурге в деревне Мараге, имела удачное де-ло с неприятелем. Храбрый майор Износков — герой Башлынского сражения — сделал весьма удачный набег на селение Туруф, где жил один из главных коноводов движения, Гирей-бек казанищский, который и бежал в горы. С бегством Гирея потухла последняя искра готовившегося восстания. Так одним решительным и смелым ударом и почти без пролития крови ус-мирена была вся Табасарань». В.А. Потто. КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА. Том 2. Ермоловское время Это говорит о том, что, несмотря на мнимые успехи, политика Ермолова привела в дальнейшем не к упрочению позиций царизма в Дагестане, в том числе и в Табасаране, а к их ослаблению. Как писал сам А.П. Ермолов: «Народы небольшой земли, называемой Та-басаран, непостоянно повиновались нам». Все же необходимо отметить, что причины недовольства колониальной по-литикой царизма в различных социальных кругах дагестанского общества были различны, так же как и его степень. Только теперь недовольство народа колониальной политикой самодержавию вылилось в иной организационной и идеологической форме. Знаменем, объединившим все группы, участвовав-шие в антиколониальной и антифеодальной борьбе, стал лозунг религиозной независимости, а религиозной оболочкой этой борьбы - мюридизм. Не вдаваясь в ее подробности, отметим, что жители Табасарана, в том числе и союзов сельских общин также оказались втянуты в эту борьбу. Ермолов был чрезвычайно доволен действиями князя Валериана. «Целую тебя, любезный мой Мадатов и поздравляю с успехом, - писал он ему, - ты предпринял дело смелое и кончил его славно...» 1820 г. Прибытие Ермолова в Дагестан. Подавление восстания и наказа-ние табасаранцев, отнятие стад. (Кавказский сборник. 1866, ч. 10, стр. 25). Итак, весь приведенный выше материал показывает, что Табасаран в XVIII- начале XIX в. был одним из крупных феодальных владений Дагестана, ос-новное население которого составляли табасараны. Майсум и кадий табаса-ранские могли выставлять около 10 тыс. человек. Табасаран был расположен между Кайтагским уцмийством, Дербентским ханством и территорией, населенной кюринцами и агулами. Географически Табасаран делился на Верхний и Нижний или на Южный и Северный. Боль-шую часть его территории занимали горы, что повлияло на хозяйственно-экономическую деятельность его жителей. Табасаран по-прежнему разделялся на владения, которые управлялись май-сумством и кадием. Независимыми считались магалы: Чуркул, Хираг, Ха-рагшвилли, Суак, Нитриг, Дирче и др. По данным М. Р. Гасанова, уделившего много внимания исследованию сою-зов сельских общин Табасарана, количество последних составляло - учиты-вая важность сообщаемых им сведений относительно состава этих союзов, позволим себе привести здесь довольно пространную цитату из его «Очерков истории Табасарана»: «Девек-Елеми, - по его мнению, - был союзом союзов (суперсоюз), который объединил ряд союзов сельских обществ Табасарана». «Число аулов, входивших в союзы сельских обществ Харали-ар, Кухрык, Чуркул, Сувак, Дырче, Нитриг, Кирах, Хирар было различным. Так, в союз сельских обществ: Кырах входили аулы Хапиль, Дювек, Хустиль, Ягдыг, Джидживарик, Пилиг, Ругуж, Ханаг, Хурик, Цинитиль; Харали-ар составляли аулы Афна, Гарик, Джагрик, Зартил, Карих, Кувлиг, Гуми, Кюраг; Кухрык входили аулы Кюлерджик, Сертил, Сикуг, Хак, Ханаг, Ханак, Хур-тил, Бохнаг, Гасих, Думуркил, Сулантил, Халаг, Хурциг; Хырак состоял из аулов Гули, Кюрах, Сивриг, Улуз, Урциг, Урсих, Хараг, Хужник, Чурдаф, Шила; Сувак образовали аулы Атрик, Вертил, Джулии, Урга, Фурдаг, Хурсатиль, Яраг, Герик, Кувиг, Кулик, Куштил, Ляхля, Уртил; Дырче входили аулы Кондик, Арчуг, Чувек, Хив, Цудук; Нитрик составляли аулы Межгюль, Куярик, Ничрас, Тураг, Туруф, Зирдаг, Чере, Зильдик, Чулак, Заан Ярак, Аскан Ярак; Чуркул входили аулы Акка, Дагни, Джулджаг, Джурджаниф, Еркюниг, Ер-гюлиг, Гюхраг, Заан Гисик, Аскан Гисик, Куваг, Кулиф, Гурик, Ляха, Харх-ни». При освещении вопросов экономического развития, среды обитания, полити-ческого устройства и управления, военных ресурсов населения союзов сель-ских общин Табасарана значительный интерес представляет «Описание Та-басарана» от 1831 г. П.Ф. Колоколова, в котором впервые перечислены все независимые союзы сельских общин Табасарана. В «Описании Дагестана» М. К. Ковалевского и И. Ф. Бларамберга от того же 1831 г. рассматриваются вопросы определения границ Табасарана, численно-сти населения независимых союзов, развития земледелия, садоводства, пере-числяются крупные населенные пункты и реки Табасарана. Особенно примечателен в этом плане документ от 22 мая 1826 года под на-званием «Рапорт ген.-м. фон Краббе ген. Ермолову», в котором говорится о намерении жителей союзов сельских общин Юго-Западного Табасарана (Су-ак, Дирче и Нитриг) «перегнать овечьи отары свои в Вольную Табасарань», чтобы затем присоединиться к магалам Кухрук и Чуркул. По существу речь шла о переломном этапе развития союзов сельских общин Табасарана, в ходе которого сложилось достаточно крупное и влиятельное объединение, вклю-чавшее впоследствии все восемь союзов. В материалах И. Т. Дренякина дается характеристика доходов феодальных владетелей Табасарана, указывается численность населения и вооруженных сил майсумства и кадийства. Аналогичные вопросы раскрываются в «Сведениях о Кубинском и Дербент-ском владениях» П. Г. Буткова, относящихся к 1798 г. Обширную информацию о природно-климатических условиях горного и рав-нинного Табасарана, границах последнего, следовательно, и внешних грани-цах союзов сельских общин Табасарана, языке жителей союзов, развитии земледелия, скотоводства, обеспеченности сельскохозяйственными угодья-ми, особенностях вооружения можно почерпнуть в работе участника Каспий-ского похода Петра І, И.Г. Гербера - «Описание стран и народов вдоль запад-ного берега Каспийского моря. 1728 г.». Особенно важным для нас является указание И.Г. Гербера на то, что «табаса-ранских обитателей больше вольными людьми почесть можно, ибо оне мах-суму и кадию не вовсе подданы». Еще в 1718 году посланец Петра І в Иран Андриан Лопухин в «Журнале пу-тешествия через Дагестан» указывал на многолюдность и воинственность та-басаран, наличие у них деревень «в местах крепких» (имеется в виду горная часть Табасарана, где и располагались исследуемые союзы). Ценный материал по отдельным вопросам (составу отдельных союзов, осо-бенностям их хозяйственной деятельности, административно-политического устройства, судопроизводства и т. д.) рассматриваемой темы содержится в таких многотомных изданиях досоветского периода, как: «Акты, собранные Кавказскою археографическою комиссией» (АКАК), «Сборник сведений о Кавказских горцах» (ССКГ), а также в «Кавказских календарях» и «Обзорах Дагестанской области». Как видно из приведенного текста, общее количество селений в союзах сель-ских общин Табасарана составляло 83, в то время как по данным А.В. Кома-рова их было 101, по данным Е.И. Козубского - 94. Относительно количества всех сел табасаранских обществ Б.Г. Алиев и М.-С.К. Умаханов пишут, «что не будет ошибкой, если предположить, что их количество доходило до 110».
Исаев И. Р.: Высшая же власть в Дагестане по-прежнему была в руках военного командо-вания. В 1822 году в Дагестане Ермолов вводит должность военно-окружного начальника, которым назначается командующий здесь войсками. “Проконсул” продолжает следовать выдвинутому им еще в 1816 г. принципу: управление гражданскими и военными делами должно быть сосредоточено в одних руках – в руках военных. В 1822 г. командующим войсками в Дагеста-не (а соответственно, военно-окружным начальником) был назначен генерал-майор Краббе. Табасаран и Каракайтаг были выделены в отдельное управ-ление, которое было возложено на командира Куринского полка Верхов-ского, штаб которого был расположен в Дербенте В октябре 1823 г. с отрядом из 2 батальонов пехоты (один из них был отозван из Кабарды), сотни линейных казаков при 8 орудиях главнокомандующий прибыл в Дагестан. К этому времени волнения в Дагестане в основном улег-лись, но, тем не менее, А.П. Ермолов решил предпринять карательную экспе-дицию против койсубулинцев. Однако она была прекращена вскоре после ее начала из-за рано наступившей зимы. Не желая обострять еще больше поли-тическую ситуацию в Дагестане (в условиях, когда рядом бурлила Чечня, не-спокойно было в Кабарде), “проконсул” не стал наказывать Табасаран, Кара-кайтаг, шамхальцев и мехтулинцев, приняв изъявления их покорности. . . . Вернувшись, домой, Мулла-Мухаммед выступил перед собравшимся народом с большой речью и строжайше запретил выкрикивать на улицах, бе-гать взад и вперед с шашками, сказав, что вскоре настанет час и их позовут в бой, тогда все и должны быть готовы, а до того времени ради осторожности необходимо держаться тихо. Спустя несколько дней в аул прибыли представительные, до этого не знако-мые жителям гости: Был среди них и Шули-Мулла-Хан-Мухаммед из Таба-сарана. Мюршид Мулла-Мухаммед сообщил своим гостям: «Ваш визит, - продолжил он далее, - уважаемые мюриды из Аварии и Табасарана, является для меня знамением Всевышнего. Во имя пророка приказываю Вам: вернитесь на Ва-шу Родину, соберите мужчин Вашего племени, сообщите им моё учение. . .» Генерал Ермолов, узнав об этих событиях (1825 г.), сразу же приказал удо-стовериться в личности виновника беспорядков Мулла-Мухаммеда и доста-вить его в Тифлис. Мулла Мухаммед без всякого сопротивления сдался; он был доставлен в штаб русских, откуда под усиленной охраной его намерева-лись доставить в Тифлис. Но этот план сорвался из-за неожиданного побега Кази. Кази нашёл убежище в Табасаране, где учение имело уже много сто-ронников. В 1826 г., вскоре после нападения персов на русскую территорию, генерал Ермолов был, как известно, отозван с Кавказа, внимание его последователя Паскевича, было отвлечено от Дагестана начавшимися после этого кровавы-ми войнами с персами, а позднее с турками. 1826 г. Экспедиция генерал-майора Граббе в Табасарань для наказания жителей за грабежи. (Кавказский календарь 1851 г.) Василий Потто. Кавказская война. Том 3. Персидская война 1826-1828 гг. «К январю 1827 года весь обширный район прикаспийских ханств и земли джарских лезгин, таким образом, затихли. В Дагестане также было спокойно, и только в Табасарани, от берегов Самура и до самого Дербента, долго еще шли разбои. Однажды сильные шайки мятежников напали даже на селения преданных России беков и были отбиты только благодаря упорному сопро-тивлению. В помощь бекам послана была татарская конница, и с ее прибыти-ем табасаранцы хотя и отступили, но беспорядки не прекращались: мелкие шайки заходили даже в Кубинскую провинцию, и там нападали на оплошных солдат и казаков. Источником всех этих волнений был некто Кирхляр-Куди-бек, бывший майсюм Табасаранский, изгнанный за несколько лет перед тем из своих владений. Теперь, пользуясь общей смутой, внесенной персидским нашествием, Кирхляр задумал оружием возвратить утраченную власть и, в свою очередь, изгнать преданного нам Ибрагима-бека Карчагского. Чтобы прекратить волнения, генерал-майор Краббе поручил командиру Куринского пехотного полка, подполковнику Дистерло, вступить в Табасарань и обеспе-чить, по крайней мере, сообщения между Кубой и Дербентом. Дистерло вы-ступил со своими куринцами 23 декабря и на пути соединился с конницей Аслан-хана Казикумыкского и Гамза-бека Каракайтагского. Большая часть приморской Табасарани тотчас заявила покорность и дала присягу; но жите-ли девяти селений бежали в горы и на предложение Дистерло возвратиться в свои дома не отвечали. Дело не обошлось без серьезного столкновения. Слу-чилось, что Аслан-хан со всей конницей отдалился от пехоты и наехал в гус-том лесу на многочисленную партию. Завязался упорный бой; табасаранцы были разбиты, но победа недешево досталась и русским приверженцам: вла-детель Каракайтага Гамза-бек был убит, и вместе с ним выбыло из строя до шестидесяти всадников. Дистерло не имел, однако, достаточных сил, чтобы проникнуть в самые горы и окончательно подавить восстание. Он ограничил-ся тем, что оставил две роты с одним орудием для прикрытия дороги в Кубу, а с остальными отошел в Дербент. Но результаты его похода сказались скоро. Кирхляр-бек, отчаявшись найти убежище в терекеменских селениях бросился в Вольную Табасарань. Но вольные табасаранцы уже сами искали покрови-тельства России, и 27 января 1827 года добровольно присягнули на поддан-ство. Чтобы не нарушить священного обычая гостеприимства, они, правда, отказались выдать Кирхляра, но в то же время предложили ему или самому явиться к русскому начальству, или оставить их землю. Кирхляр отправился в Дербент и безусловно передал участь свою на милосердие государя. Мятеж, казалось, потух. Но в этой стране, издавна своевольной и буйной, веками на-коплявшей в себе горючие материалы, спокойствие не могло быть прочно; вспышки продолжались. В апреле месяце, случилось дерзкое нападение на мельницу, стоявшую почти под самыми стенами Дербента. Семь человек Ку-ринского полка, посланные туда для перемола провианта, оказали, однако, упорное сопротивление, но двое из них были все-таки убиты. На тревогу поднялся весь дербентский гарнизон. Партия скрылась, и не было возможно-сти узнать, из каких людей она состояла. Сначала полагали, что то были вольные табасаранцы; казикумыкский хан писал, что они собирают злонаме-ренные шайки, которые могли отважиться и на такое дело, зная, что в Дер-бенте нет достаточно войск, чтобы их преследовать. Но дело объяснялось, однако, персидскими прокламациями. Распространенные в крае, они нашли себе отголосок в Аварии, и сын известного Сурхая Казикумыкского, Нох, стал во главе движения. Со значительной аварской конницей спустился он с гор, прошел Кубачи и уже приближался к Вольной Табасарани. Там он думал соединиться с каракайташами и, общими силами, вконец разгромить владе-ния преданных России карчагских беков. Дела принимали серьезный оборот. Собственные выгоды Аслан-хана заставляли его зорко следить за этим сбо-рищем, потому что всякий успех мятежа грозил прежде всего отторжением от него Казикумыка и низложением власти его даже в Кюре. И вот, в то вре-мя, когда аварцы двигались их Кубачей, Аслан-хан со своей конницей занял терекеменские селения. На помощь к нему подошли из Дербента три роты Куринского полка с тремя орудиями. Решено было защищать от Ноха только деревни, лежащие на плоскости, так как вдаваться в горы с таким малым от-рядом было не безопасно. К счастью, дела неожиданно приняли опять благо-приятный оборот. Несколько волостей, уже волновавшихся, сведав о при-ближении войск, сами просили карчагских беков ходатайствовать за них пе-ред русским правительством. Эта перемена в настроении жителей поразила мятежников, и Нох остановился. Состояние края было напряженное. Но ху-дой мир лучше доброй ссоры, и надо было пока довольствоваться этим. На всякий случай Краббе потребовал, однако же, в Дербент еще две роты Ку-ринского полка из Бурной. Так слагались обстоятельства в Табасарани. Но они, по отдаленности от те-атра войны, не могли обнаружить на нее почти никакого влияния; спокойст-вие в ханствах совершенно обеспечивало тыл русской армии, шедшей в Пер-сию, чего именно только и добивался Ермолов». При таких обстоятельствах учение Мулла-Мухаммеда легче могло здесь ук-репиться и легче было вести подготовительную работу к всеобщему восста-нию горских народов. В декабре 1828 г. Гази-Магомед (Кази-Мулла) был провозглашён имамом Дагестана. Табасаранский народ первым признал имама Дагестана Гази-Магомеда. Осенью 1831 г. к Гази-Магомеду обратились жители Табасарана и Кайтага (Рук. фонд ИИЯЛ, д. 1209, л. 7). Они говорили Гази-Магомеду: “Мы приня-ли учение тариката, святой шариат свято исполняем, признаем нашим мюршидом Муллу-Магомеда, за то бог нам поможет: не устояли против нас ни русские солдаты, ни мусульманские всадники; на горе Каргул, где был разбит Шах-Надир, мы разбили гяуров, мюршид благословил тебя на газават. Табасаран, Кайтаг, Терекеме и все тамошние дагестанские на-роды ждут тебя, иди же с нами на газават” (Пружановский. Указ. соч. л. 23). …Это принудило генерал-адъютанта Панкратьева, главноуправляющего За-кавказским краем, по отбытии графа Паскевича-Эриванского в столицу, от-рядить для усмирения Табасарани два батальона 42-го егерско-го полка, с не-сколькими сотнями ширванской конницы. Отряд этот поручен был храброму полковнику Миклашевскому, тому самому, который в 1828 году с цепью стрелков сбил турок с Топдагского кладбища, втоптал их в ворота Карса, во-рвался с ними вместе внутрь и был главным виновником внезапного взятия этой крепости. Он промчался грозой по Табасарани, по непроходимым лесам и крутизнам, имел сражение на горе Гарбаку-рани, при Каруль-Гуа, при Не-тарин-Гирве (Нит1арин гур), спалил девять селений, покорил новый магал, заставил присягнуть старшин прочих, - но, вдруг отозванный в Ширвань, ушел из Дагестана [Тому причиной были сборища турецких войск на грани-це. (Примеч. автора.)]. Экспедиция его продолжалась пятнадцать дней; но долго будут помнить в горах Кара-полковника (то есть черного), как называ-ют его горцы. В это самое время слухи о намерении Кази-муллы напасть на Дербент возросли до вероятия. Письмо Сулеймана-хана Гази-Магомеду. 1831 г. Выдающемуся ученому и известному преподавателю Гази-Магомеду привет. А затем: сообщаю тебе, что твой приезд сюда явится ущербом (Учи-тывая, что восставший Табасаран и Кайтаг представляют серьезную угрозу для Дербента, кавказское командование направило на подавление восстания значительные силы царских войск. Пока царские войска были заняты подав-лением восстания в Табасаране и Кайтаге Гази-Магомед предпринял поход на Кумыкскую плоскость. К нему присоединились жители Аксая, Эндрея, Чечни), стеснением и мучением для мусульман: русский падишах очень жес-ток, могущественен и войска его неисчислимы. Из-за тебя они разорят му-сульман. Поэтому я обращаюсь к тебе с просьбой вернуться на свою родину; тем самым ты спасешь мусульман от жестокостей кяфиров. Послушайся мое-го совета, подумай, что будет с мусульманами, находящимися под властью неверных. Рук. фонд ИИЯЛ, д. 1679, л. 66. Перевод с арабского. Вскоре же Гази-Магомед прибыл сам на место общественных сходок кайтаг-цев “все тамошние народы, кроме южного Табасарана, где преобладало в ос-новном не табасаранское население, подвластного Ибрагим-беку корчагско-му присоединились к нему” (Пружановский, указ. соч. л. 24). В августе 1831 г. Гази-Магомед обложил Дербент и 8 дней вместе с табаса-ранами держал его в блокаде. В 1892 году в Санкт-Петербурге вышла в свет книга, написанная во-енным историком, подполковником 81-го пехотного Апшеронского полка Л. А. Богуславским, «История Апшеронского полка». «…Нерешительные действия наших войск, и в сущности, бесцельные движе-ния отряда Коханова развивали только в неприятеле самоуверенности и были на руку Кази-Мулле, который в своих воззваниях старался вселить в едино-верцах убеждение о бессилии русских в Дагестане. Обояние имама было на-столько велико, что отражение его отряда от крепости Внезапной не произ-вело уже резкого впечатления и не отшатнуло от него горцев. Во второй по-ловине июня Кази- мулла сосредоточил все свое внимание на Табасарань и задумал овладеть Дербентом. Тревожные слухи о готовяшемся в Табасарании восстании заставили туда двинуть войска. В начале июля в Табасарань, уже всю, охваченную мятежом, прибыл с 2 батальонами 42 егерского полка пол-ковник Миклашевский, разбил отряды мятежников у селения Сиртыч и, по-видимому временно восстановил спокойствие. В действительности табасара-ны тайком подготовлялись к сувокупным действиям с отрядами с часу на час ожидаемого Казы-Муллы. В самом деле 12 августа имам с 2 тысячами горцев пришел в село Башлы и на другой день усилив себя башлинцами, двинулся к Дербенту, на пути к которому к имаму присоединяясь жители различных се-лений, встречавшие его с восторгом. Первым подверглись разгрому Казы-Муллы владения Ибрагим-Бека Карчагского, оставшегося нам верным и бе-жавшего в Дербент с несколькими нукерами. …Со 2 августа горцы, окружив со всех сторон и держа в тесной блокаде 7 дней неоднократно пытались штурмовать Дербент но каждый раз были от-ражены с большим уроном. 26 августа, узнав о движении в Табасарань отря-да Коханова, Кази-Мулла бросил весь лагерь, скот, заготовленные для штур-ма лестницы и фашины и в 3 часа ночи бежал, оставив в виду города одни караулы. На другой день в 6 часов пополудни, в Дербент вступил с войсками Коханов, восторженно встреченный жителями и гарнизоном. Потеряв неуда-чу у Дербента, имам все таки не покидал Табасарань и сначала двинулся к селению Рукелю, а отсюда 29 августа в селение Илаби, где и основал свою резиденцию, а его горцы принялись за устройство себе лагеря в ущелье при селении Бильгади.
Исаев И. Р.: …Соединение отрядов состоялось в конце сентября в Дербенте; 30 сентября приехал сюда, назначенный их общий начальник, а 2 октября все войска бы-ли разделены на 3 колонны. Первая- полковника князя Дадиани; из 6 рот пехоты, 4 орудий и 3 мусуль-манского полка направились в селение Хушни; вторая – полковника Микла-шевского в составе 2 батальонов 42 егерского и батальона Кюринского пол-ков, 4 орудий и 1 и 2 мусульманских полков двинулся в селение Дювек- одну из неприступнейших местностей Табасарании; третья колонна из 7 рот Ап-шеронского полка и Казачьего донского полков, под начальством полковника Басова, долженствовала идти к селению Маджалису с целью привлечь вни-мание к себе неприятеля и тем самым облегчить колонне полковника Мик-лашевского занятие Дювека. …Таким образом цель действий 3 колонны была вполне достигнута и значи-тельная часть горцев была отвлечена от селения Дювека, взятого приступом 3 октября войсками колонны полковника Миклашевского, лишившейся при этом 30 человек убитыми и раненными, помимо потери в мусульманских полках. Одновременно с описанным и полковник князь Дадианы успел вы-полнить поставленную перед ним задачу, взяв с боя селение Хучни. Разбитые табасараны сосредоточились теперь у селения Хемеди, где жил один из самых рьяных последователей Казы-Муллы Абдул-Кадий. Чтобы окончательно покончить с усмирением Табасарании генерал- адъютант Пан-кратьев предписал князю Дадиани и полковнику Басову атаковать Хемеди и распять собравшихся там горцев. Приказав солдатам снять ранцы и оставив весь обоз у Сюмси, полковник Басов, 6 апреля выступил из лагеря и напра-вился форсированным маршем к Хемеди. По дороге неприятель неоднократ-но пытался атаковать и остановить движение наших войск, но каждый раз терпел неудачу, так что около полудня, 7 числа 3 колонна стояла уже в виду Хемеди. Князь Дадианы еще не приходил, да и не известно было, где он на-ходил. Между тем многочисленные толпы горцев окружали селение жители которого, заняв часть сакель, видимо приготовлялись к упорной защите. Не желая терять даром времени Басов стремился немедленно штурмовать Хеме-ди, для чего и назначить 1 батальон Апшеронцев. «Несмотря на упорное сопротивление жителей и окружавших селение горцев Апшеронцы с помощью артиллерии ворвались в него, истребили часть за-щитников и пройдя насквозь Хемеди штыками выгнали раненных горцев. Все селение было сожжено. Неприятель в течении часового боя понес большой урон убитыми и ранеными…» Подоспевший отряд ген.-м. Каханова принудил его снять осаду. Гази-Магомед отправился в южный Дагестан. Воззвание Гази-Магомеда к осаж-денным жителям Дербента опубликовано в записке штабс-кап. ген. штаба Пружановского “О начале и развитии мюридизма или духовной мусульман-ской войны в Дагестане и Чечне”. Названные события произошли в августе 1831 г. Как сказано в архивном документе, «искры мятежа, раздуваемые Гази-муллой, вспыхнули пламенем в вольном Табасаране». Учитывая, что вос-ставший Табасаран представляет серьезную угрозу, царское командование приняло все меры для подавления движения. Прибывший из Тифлиса в Даге-стан генерал-адъютант Панкратьев обратился к жителям Табасарана с требо-ванием покорения, но восставшие продолжали упорствовать. Тогда командо-вание царских войск направило в Табасаран две экспедиции: одну для нака-зания восставших жителей майсумства и кадийства, а другую для подавления восстания в нагорной части. Восставшие жители потерпели поражение. Ко-личество убитых и раненных горцев составило 200 человек. В это время пошли слухи о новых враждебных действиях персов, и русские войска поспешно оставил и свои позиции в южном и среднем Дагестане и передислоцировались в Ширван, оставив на месте тишь несколько батальо-нов Дербентского гарнизона. Кази-Мулла воспользовался этим благоприят-ным моментом. Еще осенью того же года Кази-Мулла направился при поддержке восстав-ших табасаранов овладеть Дербентом и в течение восьми дней держал город в блокаде Дербент бы пал если бы генералу Каханову после сообщения об осаде не удалось в срочном порядке подтянуть войсковые части из верного Дагестана разорвать кольцо блокады и отбросить Кази –Муллу. 1831 г. 12 – 19 августа. Движение Кази-Муллы к Дербенту. С 12 по 19 ав-густа Кази-Мулла держал крепость в блокаде, но, узнав о движении от-ряда Коханова, ушел в Чиркей. Отряд в 3500 чел. пехоты. 3000 конницы при 20 орудиях под начальством генерал-адъютанта Панкратьева 2 ок-тября 1831 г. двинулись тремя колоннами в Табасарань. («Штурм Гуни-ба и пленение Шамиля», стр. 54 - 55) ВОСПОМИНАНИЕ О БЛОКАДЕ ГОРОДА ДЕРБЕНТА В 1831 ГОДУ Пржецлавский Павел В 1831 году влияние Кази-Муллы было так велико, что, собрав огромные скопища горцев со всего Дагестана и став во главе их, он решился открытою силою овладеть Дербентом. Подполковник А.Я. Васильев, очевидец и участник защиты Дербента, так описывает состояние, в котором находилась Дербентская крепость перед са-мою ее блокадою (Примечание автора: Имеется документ, в котором очевидец и участник защиты Дербента описывает эти события совсем по другому). Цитадель Дербента «Нарын-Кала» окружена с севера, юга и запада возвы-шенностями, которые командуют внутренностью ее. Отделенный с северо-запада глубоким оврагом, эти возвышенности находятся от цитадели на бли-жайший ружейный выстрел. Вся местность с севера и запада подрыта бога-тыми садами, которые, будучи обнесены траншеями и земляным валом с ко-лючкою, образуют естественные редуты. С юга, на возвышенной площадке, расположено христианское кладбище. От угловой юго-западной башни цита-дели тянулась каменная стена … и в 200 шагах от цитадели, в то время, су-ществовала на этой стене башня, командовавшая крепостью. Вооружение цитадели состояло из четырех крепостных и двух медных поле-вых орудий на лафетах. Западная стена цитадели от городских ворот до се-верного угла представляла слабейшую ее часть. Вследствие образовавшихся от времени брешей и насыпи мусора, нетрудно было войти в цитадель, даже без лестниц. Вообще городские стены находились в полуразрушенном со-стоянии; на южной же стороне, между вторыми и третьими воротами, стена была так низка, что жители могли свободно переходить через нее из домов своих в сады, минуя ворота. Гарнизон крепости состоял из малочисленного гарнизонного батальона и слабой команды артиллеристов. Большая часть городских жителей не имели никакого оружия, и только более зажиточные вооружены были ружьями и пистолетами. В упраздненной уже тогда штаб-квартире Куринскаго пехотного полка, на Кифарских высотах, в двух верстах от города, были расположены три роты 3-го батальона того полка, под командою майора Черникова-Онучина, в том числе рота женатых низших чинов, слободка которых лежала севернее пол-ковых казарм. В таком незавидном положении застало Дербент тревожное известие.Трудно было предполагать, чтобы Кази-Мулла, со своими нестройными толпами, решился атаковать Дер-бент, столько веков отстаивавший свою независи-мость против войск более дисциплинированных и предводителей более опытных в военном деле. На военном совете единогласно определено было привести в исполнение следующие распоряжения: а) Снять немедленно с кифарской позиции три роты Куринского пехотного полка. б) Полковые казармы и слободку женатых нижних чинов оставить без при-крытия. в) Снятые с Кифаров три роты перевести в город, и расположить их в ниж-ней его части, как слабейшей и имеющей свободные проходы в город с се-верной и южной сторон, через разрушившиеся от времени стены, примыкав-шие к морскому берегу. г) Известив горожан о близости неприятеля, приготовиться к защите. Владетель северной Табасарани Абдурзак-Кадий (в числе прочих табасаран-ских беков, уличенных в измене, после снятия блокады Дербента, был сослан вo внутрь России, где прожил около 20 лет), сомнительной верности, в пись-мах своих, уверяя коменданта в своей преданности и готовности защищаться против неприятеля, тайно вел переговоры с Ка-зи-Муллою, приглашая его вступить с войсками в северную Табасарань, жители которой, всегда нерас-положенные к русским, восстанут поголовно и примкнут к его силам. На следующий день, т. е. 12-го августа, с рассветом высланы были из города охотники для открытия неприятеля, который к семи часам показался боль-шими массами по дороге от селения Хан-Мамед-Кала к Дербенту. В то же время, в стройном порядки, без торопливости, переходили в город из остав-ленных на Кифарахъ казарм и слободки роты Куринского полка; за ними следовали семейства женатых нижних чинов. Тотчас по вступлении ко-лонны этой в город, на Кифарахъ поднялись клубы дыма: оставленная сло-бодка запылала, возвещая начало военных действий. Город засуетился. Из наблюдательных пикетов наших неслись всадники с из-вестием о по-степенном приближении скопищ неприятеля; возгласы комен-дантских рассыльных «ха-рай!» (тревога) слышались по улицам; жители, с оружием в руках, явились на северной стене города; женщины и дети высы-пали на плоские крыши домов, оглашая воздух криками отчаяния и испуга. На стенах цитадели мелькнули штыки, задымились фитили при орудиях, прислуга спешила накатить орудия к амбразурами. Многие из отважных дер-бентцев, под предводительством храброго комендантского переводчика Лав-релова (состоит ныне в чине штаб-ротмистра, и проживаете в шамхальстве, мусульмане называют его обыкновенно Гебек), перескочив за стену, подня-лись на кифарскую гору и засели в садах, поджидая неприятеля, который не замедлил показаться в виду крепости. На запад от цитадели возвышается го-ра, покрытая лесом; подъем на эту гору имеет до трех верст; за гребнем ее начинается Табасарань. Спускаясь довольно круто к востоку, она образует котловину, на дне которой находится родник, протекающей севернее цитаде-ли глубоким оврагом, откуда, будучи проведен посредством труб далее, обеспечивает город водою. За оврагом, напротив цитадели, к северу, дорога, следуя через каменный мост, поднимается на плоскую возвышенность и, проходя через живописно-раскинутые сады на плато Кифа-ры, спускается близ селения Сабновы на береговую равнину, где и соединяется с большим трактом, ведущим в укрепление Темир-Хан-Шуру. По этой-то дороге, в восемь часов утра 12-го августа, толпы пеших горцев, с множеством разноцветных значков, оглашая воздух криком известной песни «Ля-илляха иль Аллах» (Нет божества кроме Аллаха), быстро подходили к цитадели. Несколько конных партий неслись между садами по дороге, бли-жайшей к морю. Весь гарнизон крепости собрался около батареи на северной стороне цитаде-ли. Орудия были заряжены: одно гранатою, другое картечью. Внимание всех устремлено было на массы горцев, которые продвигались вперед, в уверен-ности беспрепятственно и без выстрела войти в город через водяные ворота у подошвы цитадели. Из крепостных орудий открыли огонь. Охотники наши, спрятанные в садах, прилегающих к дороге, встретив неприятеля дружным батальным огнем, начали отступать к городу. Неожиданность эта только на минуту остановила наступление горцев, по слабости артиллерийского и ру-жейного огня. Едва первая толпа подошла к цитадели, как команда «пли» ар-тиллеристов вновь раздалась у крепостных орудий. Удачный выстрел карте-чью встретил горцев, спускавшихся с кифарской плоскости, против северной части цитадели, в овраге; другой выстрел гранатою приветствовал толпы, со-ставлявшие вторую линию атакующих. Нельзя описать восторг гарнизона, увидевшего замешательство, произведен-ное в рядах неприятеля удачным действием нашей малочисленной артилле-рии. Несколько горцев из передовой колонны покатились в кручу, остальные рассыпались по садам и, засев за террасы, открыли ружейный огонь по кре-пости. Толпы во второй линии на минуту остановились, но после другой удачной гранаты разбежались также по садам и завязали жаркую перестрелку с жителями, собравшимися на городских стенах. Так началась блокада Дербента. Горцы, убедившись, что им нелегко будет одолеть защитников города, принялись тотчас же устраивать завалы на всех удобных местах и овладели на Кифарской высоте оборонительными передо-выми башнями, которые не могли быть заняты нашим гарнизоном по недос-татку на этом пункте воды и отдаленности его от крепости. Башни эти, на расстоянии ружейного выстрела, отделялись от городских стен оврагом, пе-реход через который был возможен только по мосту, выше водяных ворот. Между башнями, к вечеру того же дня, на протяжении двухсот шагов, уст-роена была неприятелем глубокая траншея с завалом из камня, для предо-хранения себя от выстрелов из крепости; за завалом поместилась большая партия горцев, имевших свободное и безопасное сообщение с казармами на Кифарахъ, где Кази-Мулла, с остальными силами, основал свою временную резиденцию. Жаркая ружейная перестрелка между осаждающими и осажденными не умолкала до позднего вечера; учащенные выстрелы из цитадели осыпали картечью завалы и сады, в которых укрывался неприятель, беспокоивший гарнизон своим метким огнем из винтовок. В это время обнаружилась сла-бость крепостной обороны с северо-западной стороны, что заметил и непри-ятель, начавший сосредоточивать усиленный огонь на этом пункте. Тогда предположено было приступить к устройству грудной обороны по стене и траверсов для защиты осажденных от боковых продольных выстрелов. Гарнизон занялся этой работой с наступлением вечера: из наскоро сплетен-ных туров и насыпанных землею ку¬лей составлен был бруствер и усилено прикрытие пункта войсками из цитадели. Однако пункт этот все-таки остался самым слабым. На городской северной стене всю ночь раздавались частые ружейные вы-стрелы; были минуты, когда вся городская стена, от подошвы цитадели до берега моря, загоралась сплошным батальным огнем, и только по временам слышались крики сторожевых: «ха-бардарь!» (берегись!) Иногда усиленный огонь сосредоточивался на одном каком-либо пункте вследствие замеченного приближения неприятеля, потом снова смолкал, и темная ночь будто засыпа-ла до первого нового выстрела и оклика «хабардар!» Так прошла мучи-тельная ночь на 13-е августа 1831 года. С рассветом 13-го августа, замечено было, что неприятель усилился в завалах между передними башнями; пешие партии горцев обошли садами западную часть цитадели, заняли башни на продолжении городской стены к юго-западу и отсюда стали наносить сильный вред гарнизону. Чтобы оттеснить непри-ятеля из занятых им пунктов, назначена была из города колонна охотников на вылазку. Кази-Мулла, узнав от разбежавшейся из завалов толпы, что дербентцы заня-ли передовые башни и, оттеснив горцев, сами хотят укрепиться на их пози-ции, немедленно двинул из резерва своего сильную колонну, приказав ей сбить дербентцев и снова занять передовые башни. С приближением этой ко-лонны, завязалась жаркая перестрелка, и дербентцы, уступая превосходству сил, принуждены были отступить к городу, потеряв ранеными трех человек.
Исаев И. Р.: В вылазке и в сопровождавших ее перестрелках принимали деятельное уча-стие служивший тогда рядовым в дербентском гарнизонном батальоне Алек-сандр Бестужев и Курин-ского пехотного полка штабс-капитаны Жуков и Корсаков. Бестужев своей храбростью обращал на себя особенное внимание не только начальства, но и жителей Дербента. По возвращении охотников наших, перестрелка горцев с горожанами про-должалась почти целый день, то, умолкая, то, усиливаясь на каком-либо пункте северной стены. По временам конные партии появлялись между садов на северной стороне, удачно преследуемые ядрами из крепостных орудий. Засевшие в садах и в башне на западной стороне горцы ружейным огнем на-носили чувствительный вред гарнизону цитадели: из рядов его, в течение дня, выбыло раненым один унтер-офицер и убитыми двое рядовых. Чтобы вытеснить горцев из садов и из занятой ими юго-западной башни, наскоро была возведена батарея, которая весьма удачным действием картечью по за-валам к вечеру достигла своей цели. На этой батарее отличился батальонный кузнец Гусев, который так метко наводил орудие, что каждый выстрел выно-сил из завалов двух-трех горцев. В ночь с 13-го на 14-e августа, в цитадели были кончены укрепления грудной обороны, траверсы и новая батарея на западной стене. В городе по-прежнему, всю ночь продолжался огонь по северной стене. Около полуночи загорелась сильная перестрелка у главных или средних городских ворот (Кырхляр Капы). Частые залпы и вспыхнувшее зарево обнаружили, что не-приятель, пользуясь темнотой ночи, подвез фашинник, с намерением, под-жечь ворота и потом овладеть городом. По счастью, бдительность и отвага, ночного, прикрытия на стене уничтожили этот замысел: горцы, потеряв двух человек убитыми и много раненых, принуждены были удалиться на Кифары. 14-го августа, утром, замечено было, что неприятель усилился на кладбище Кырхляр, занял там две часовни и мечеть, поставил на их крышах несколько значков и, рассыпав застрельщиков между могильными памятниками, стал наносить урон занимавшим северную стену дербентцам. В то же время зна-чительная часть горцев рассыпалась с той же стороны по садам, до самого берега Каспийского моря. Чтобы вытеснить их из занятых ими позиций, предназначена была вылазка из дербентских охотников, для подкрепления которых наряжены две роты Куринского полка и одно легкое орудие. В де-сять часов утра, горожане-охотники, предводимые почетнейшими беками, вышли из го¬рода через средние или главные северные, а роты куринцев в нижние или дубарские ворота. Неприятель, заметив движение наших войск, направил партии свои с Кифаровъ в помощь горцам, расположенным на кладбище. С обеих сторон завязалась жаркая перестрелка. Колонны наши, прикрывае-мые выстрелами из крепостных орудий, действовавшими картечью, мужест-венно подошли к кладбищу и дружным натиском принудили неприятеля от-ступить. В то самое время, как подоспевший с Кифаров резерв, заняв часовни на кладбище, старался удержать за собою эту выгодную позицию, роты ку-ринцев, увлекаемые примером своих командиров Жукова и Корсакова, после жаркого часового боя, бросились к часовням и овладели кладбищем, пре-доставив дербентцамъ преследование бежавшего на Кифары неприятеля, по-ражаемого картечью и метким ружейным огнем куринцев. Трофеями этого памятного для Дербента дня был один значок, отбитый на кладбище. Он стоял на крыше крайней часовни. Когда колонна наша повела атаку на кладбище, рядовой Куринского полка Удалов, прокравшись между памятни-ками к часовне, взобрался по лестнице на крышу и уже протянул руку, чтобы завладеть значком, как увидел на противоположной стороне крыши стороже-вого горца, все внимание, которого было обращено на происходившую впе-реди перестрелку. Услышав за собою шум, горец одно мгновение обнажил шашку. Между Удаловым и мюридом завязалась борьба на смерть. Значок, переходя из рук в руки, наконец, остался добычею храброго рядового, а го-рец, проколотый штыком, свалился с часовни. Отступление или, правильнее сказать, бегство неприятеля было так поспешно, что он не успел подобрать тела своих убитых. С нашей стороны на этой вылазке раненых было трое ря-довых куринцев и пять человек горожан; в числе последних почетный хаджи Мамед-Усейн-Бек, шедший во главе дербентских охотников. Оттеснив неприятеля к Кифарам, колонны наши с радостными криками воз-вратились в город, и затем до вечера того же дня артиллерийские выстрелы из цитадели преимущественно направлены были на Кифары. Удачное дейст-вие нашей артиллерии побудило Кази-Муллу, в ночь с 14-го на 15-е число, оставив кифарскую позицию, перейти со значительной партией горцев на южную сторону Дербента и расположиться в саду, принадлежавшем поручи-ку милиции Гусейн-Беку, в четырех верстах от города. В ту же ночь, по рас-поряжению коменданта крепости, были спущены из цитадели два чугунных крепостных орудия и поставлены на предварительно устроенной, около третьих ворот южной город-ской стены, батарея, для обстреливания, как са-мой стены, так и впереди лежащих садов и кладбища. Так как неприятель обошел город с трех сторон, прервал сообщение его с ок-рестностями и, по полученным сведениям от захваченных им в плен двух дербентцев, успевших бежать, заготовлял лестницы и фашинник, намерева-ясь повести атаку с южной стороны, где городская стена была гораздо слабее северной, то немедленно сделано было распоряжение: те из жителей города, которые не имели ружей, но могли владеть ими, получили их из артиллерий-ского склада, откуда каждодневно все горожане принимали также и боевые патроны. К батарее южной стены подвезены были снаряды и, для прикрытия ее, назначена часть пехоты из гарнизона. Кроме того, приказано было город-ским жителям занять южную стену, подобно северной, и, сторожить за дей-ствиями и движениями неприятеля. Перестрелка с северной стороны хотя не умолкала, однако горцы, потеряв энергию от предшествующих неудач, не решались приближаться к городу. В тот же день, к вечеру, замечено было, что из садов южной стороны толпа пе-ших горцев провожает к городу конного человека. Всадник этот держал при-крепленный к палке белый платок – признак парламентера. Навстречу ему выслано было нисколько комендантских есаулов и горожан. Толпа конвой-ных горцев остановилась, а парламентер смело подъехал к встречающим. Оказалось, что этот всадник (табасаранец) был подослан от Кази-Муллы не для переговоров о сдаче города, но с возмутительными воззваниями к жите-лям. При обыске найдено было у него более двадцати экземпляров прокла-маций, писанных на арабском языке. Часть их он успел бросить в окружав-шую его толпу любопытных. Из показаний мнимого парламентера обнару-жилось, что Кази-Мулла, действительно, оставил кифарскую позицию, пото-му что направляемые из цитадели гранаты, удачно падая в его стан, наносили ощутительный вред его скопищам; притом, переход главных сил на южную сторону давал ему следующие выгоды: …Новые воззвания Кази-Муллы проникли в город неизвестно каким путем. Между жителями секты Шаи (шииты. – Ред.) распространилась молва, будто бы сунниты ведут с неприятелем тайные переговоры и, из сочувствия к сво-им односектантам, намерены указать им ночью путь в город. Почетнейшие из шиитов, явившись к коменданту, просили его принять меры к ограждению города от неминуемой опасности. Не имея ни времени, ни возможности по-верить в какой степени было справедливо возводимое шиитами на суннитов подозрение, комендант в тот же день, приказал однако семействам почетных жителей секты Сунни перебраться в цитадель, где они и служили как бы аманатами за верность остальных своих одноверцев. Неприятель, как выше сказано, обойдя город с трех сторон, отвел в тот же день, т. е. 15-го числа, воду, проведенную в город посредством труб из род-ников западной цитадели. Недостаток воды был для осажденных тем чувст-вительнее, что, кроме фонтанов город не имел других источников, вода же, направленная в город из реки Рубаса по канаве, была горцами также отведе-на. Наконец и цитадель была лишена воды, потому что фонтан вне крепости, откуда получалась вода, равным образом была во власти неприятеля. Оста-вался один колодезь, давно заброшенный, с весьма недостаточным количест-вом ключевой воды. На очистку его комендант тот же час обратил внимание, и, против всех ожиданий, колодезь дал такое количество чистой воды, что жители могли наполнять ею свои кувшины. Как бы в оправдание аксиомы, что одно счастье приносит за собою другое, в стане импе-ратора Петра Вели-кого, где были расположены роты Куринского полка, открыт был другой обильный колодезь. Того же 15-го числа, комендант крепости, по причине занятия неприятелем всех сухопут-ных сообщений, не имея возможности известить начальствую-щего в Прикаспийском крае войсками, генерал-майора Коханова, о блокаде Кази-Муллою Дербента и о намерении его штурмовать город, убедил прожи-вавшего в Дербенте рыбопромышленника Дроздова доставить морем донесе-ние в крепость Бурную (впоследствии упраздненную), где в то время генерал Коханов находился с отрядом для удержания в спокойствии владений шам-хала тарковского. 18-го числа, после полудня, от выбежавшего из садов южной стороны дер-бентца, захва-ченного в плен горцами в виноградниках, получено было све-дение, что 20-го августа Ка-зи-Мулла намерен штурмовать город. Вследствие этого в ночь на 19-е число, были приняты усиленный меры военной осто-рожности на стенах, и город с трепетом ожидал решительной минуты напа-дения. Как для ободрения жителей, так и для наблюдения за подоз-рительными людьми, из религиозного фанатизма сочувствовавшими успеху Кази-Муллы, расположена была между ними по стенам часть нижних чинов гарнизона. Горожане, видя среди себя русских солдат, с большим усердием работали по вооружению стен и готовились отстаивать родной город. Ночь на 19-е число гарнизон и все вооруженные жители провели на стенах Дербента. Около десяти часов ночи небо покрылось тучами, и вскоре полил проливной дождь. Перестрелка на стенах постепенно становилась реже и ре-же и, наконец, прекратилась. Темные тучи, охватившие весь горизонт, пред-вещали сильную грозу, которая действительно и разразилась. Ночь для осаж-денных показалась бесконечной, мучительной. С рассветом 19-го числа, небо прояснилось; но, к общему удивленно, из неприятельских завалов не разда-вался ни один выстрел; окрестные сады как будто опустели. Смельчаки-дербентцы один за другим начали влезать на возвышенные места городских стенъ, как бы вызывая горцев на бой; но в неприятельском стане царствовало прежнее безмолвие. Радостная весть об отступлении неприятеля разнеслась по городу, и дербент-цы, предводимые своими беками, бросились в сады на южную сторону; но и сады уже были очищены. Кази-Мулла, получив сведения из Кара-Кайтага о движении на по-мощь Дербенту генерала Коханова, с двумя батальонами пе-хоты, сотнею казаков и взводом артиллерии, поспешил снять блокаду и по-тянулся со своими скопищами во внутрь Табасарани. Почти вслед затем при-был нарочный от генерала Коханова с известием, что отряд ночевал в 30 вер-стах и к вечеру прибудет в город… Непосредственный участник обороны Дербента А.Бестужев-Марлинский отмечал все подробности происходящих событий: «…Везде сверкали штыки и сабли; на углах крепости виднелись в высоте ар-тиллеристы, заряжающие орудия. Барабаны гремели. Город, не видавший в течение тридцати лет ничего воинственного, превратился вдруг в боевой стан. В семь часов запылали куринские казармы… Рассеянные толпы непри-ятельской пехоты показывались по всем дорогам и садам, вея белыми знач-ками. Пушка заревела с крепости, - ядро запрыгало между врагами, и клики вражды с обеих сторон огласили воздух… Пальба не умолкала. Жители сго-ряча не жалели пороху; всякий хотел доказать свое удальство или усердие… Пушечные выстрелы держали такт в этой увертюре… Под вечер вслед за од-ним капитаном, я сел на коня и поскакал к морю проведать, что там делается. Виноградные сады, перерезанные канавками и терновыми оградами, подхо-дят там почти вплоть к стенам города. Пользуясь этим, неприятельские стрелки пытались подползать шагов на тридцать. Всхожу на стену подле Кизлярских ворот, - такая пальба, что небу жарко!… Горцы хотят выручить тела товарищей, - все напрасно. Бедняга раненый бился под трупами, вы-брался, пополз, порывался перелезть через плетень и, вновь пробитый мно-гими пулями, повис поперек…Вперед, вперед!.. Чего жалеть! Вот несут и русского раненого… Реже и реже летели навстречу угрозы и пули. Наконец вечерний намаз укротил перепалку. В течение этого дня неприятель обходил город, с горской стороны занимая гребни холмов, а с кубинской – сады.
Исаев И. Р.: Мне впервые удалось быть в осажденном городе. И потому я с большим лю-бопытством обегал стены. Картина ночи была великолепна. Огни вражеских биваков, разложенные за холмами, обрисовали зубчатые гребни их то чер-ными, то багровыми чертами. Вдали и вблизи ярко пылали солдатские из-бушки, сараи, запасные дрова. Видно было, как зажигатели перебегали, ма-хая головнями. Самый город чернел, глубоко потопленный в тени, за древ-ними стенами; но зато крепость, озаренная пожаром, высоко и грозно взды-мала белое чело свое…Так прошла первая ночь». В ночь с 26 на 27 августа, узнав о приближении отряда генерал-майора Ко-ханова, Гази-Мухаммад снял осаду, оставив на месте своего бывшего лагеря часть провианта, несколько оседланных лошадей, часть рогатого скота и око-ло 200 лестниц, которые были приготовлены к штурму. Отступив от Дербен-та к горам, имам расположился в 15 км от крепости близ аула Рукель. …Пополудни того же дня прибыль генерал-майор Коханов. Расспросив под-робно обо всех обстоятельствах блокады, он поблагодарил коменданта за благоразумные распоряжения, а войска и жителей за стойкость и усердие при защите города. Дербентцы опять просили дозволения идти по следам Кази-Муллы: но генерал Коханов, зная хорошо табасаранскую местность, отказал им, как по причине утомления войск гарнизона и его собственного отряда, так и потому, что в лесистой Табасарани нанести поражение Кази-Мулле с малым отрядом какой мог быть отделен из Дербента, было невозможно. По осмотре дербентских садов с южной стороны, найдено было в саду пору-чика милиции Гусейн-Бека, где помещался сам Кази-Мулла, более 200 туров и 50 лестниц, приготовленных для штурма. Город, избавившись от опасности, повеселел, но грозно-воинственный вид его, оставался еще долго…» Последний отправился в соседний Табасаран и разбил лагерь в аулах Гюмеда и Дуках, где в это время жила семья муршида Мулла Мухаммеда. Там Кази Мулла женится на дочери муршида, и на время распустил свои войска, что-бы дать им немного отдохнуть, так как намеревался еще раз, причём со сто-роны моря, осадить Дербент. Последняя неудача, умножила число приверженцев Кази-Муллы, особенно в среднем Дагестане, так что в 1831 г. Кази-Мулла покушался, но неудачно, при поддержке восставших табасаранов овладеть Дербентом. Под властью имама оказались значительные территории (Чечня и большая часть Дагеста-на). Письма из Дагестана. Александр Марлинский Дербент, 1 сентября 1831 года. «…Завет спокойствия Дагестана был заключен. Но чтобы упрочить оный, командующий разместил войска в с.-Карабудах-Кенте, в Гиллях, в Буйнаке, в Уйтамише. То была живая цепь, наложенная на Табасарань, в которой умы еще волновались. Сардарь наш ведал, что присутствие Абдур-зах-кадия и других беков, ревностнейших поборников Кази-муллы, было закваскою мятежей в среде буйных табасаранцев, и для того послал к изменникам доверенных людей от имени почетных дербент-ских жителей, уговорить их предаться великодушию русских. …Это при-нудило генерал-адъютанта Панкратьева, главноуправляющего Закав-казским краем, по отбытии графа Паскевича-Эриванского в столи-цу, отрядить для усмирения Табасарани два батальона 42-го егерского полка, с несколькими сотнями ширванской конницы. Отряд этот поручен был храброму полковнику Миклашевскому, тому самому, который в 1828 году с цепью стрелков сбил турок с Топдагского кладбища, втоптал их в ворота Карса, ворвался с ними вместе внутрь и был главным виновником внезапного взятия этой крепости. Он промчался грозой по Табасарани, по непроходимым лесам и крутизнам, имел сражение на горе Гарбаку-рани, при Каруль-Гуа, при Нетарин-Гирве (Нит1арин гур), спалил девять селений, покорил новый магал, заставил присягнуть старшин прочих, - но, вдруг отозванный в Ширвань, ушел из Дагестана [Тому причиной были сборища турецких войск на границе. (Примеч. автора.)]. Экспедиция его продолжалась пятнадцать дней; но долго будут помнить в горах Кара-полковника (то есть черного), как называют его горцы. В это самое время слухи о намерении Кази-муллы напасть на Дербент возросли до вероя-тия». Из “Журнала командующего войсками Закавказья ген.-адъют. Панкратье-ва с 28 августа по 15 сентября” об осаде Дербента восставшими горцами. 15 сентября 1831 г. Ген.-м. Каханов от 20 августа извещает о выступлении своем из сел. Кафыр-Кумук к Дербенту. Получив сведение, что Кази-Мулла блокирует кр. Дер-бент, ген.-м. Каханов немедленно двинулся к оной… Он же от 30 августа из-вещает о приближении вверенного ему отряда к гор. Дербенту и представля-ет рапорты и. д. дербентского коменданта м. Васильева с известиями, заклю-чающими подробность блокады гор. Дербента Кази-Муллою. Мятежник сей с собранными им скопищами, простирающимися до 8 тыс., обложил крепость 20 числа августа, прервал всякое сообщение оной, как с отрядом ген.-м. Каханова, так и с южным Дагестаном. Кази-Мулла, приблизившись к Дербенту, отправил письма к м. Васильеву и жителям, требуя сдачи крепости. Не получив никакого ответа на сие дерзкое предложение, он с 20 по 26 число ежедневно предпринимал нападение для стеснения и взятия крепости, старался лишить гарнизон воды. Ген.-м. Каханов от 2 сентября доносит, что Кази-Мулла находится в Табаса-ране, в местечке Гимейды и распускает слухи о намерении напасть на вве-ренный ему отряд и на кр. Дербент. 1831 г. сентябрь. восстание в Табасарани. 8 сентября постоянный преследователь имама - Каханов осаду с города снял. Гази Магомед укрылся в горах Табасарани, где организовал усилен-ную оборону против наступающих русских отрядов. 16 сентября в Шемаху прибыл Панкратьев и целый месяц пытался мир-ным путем усмирить горцев. Переговоры и уговоры не подействовали. В конце - концов 16 октября русские вступили в горы и провели два сраже-ния и разрушили 20 аулов. 23 октября Табасарань сдался на милость по-бедителей, но при этом законы шариата в этих областях были сохране-ны. Сего числа я прибыл в гор. Старую Кубу и сделал все предварительные рас-поряжения для действия против мятежников. Ген.-м Каханов от 12 сентября представляет рапорт дербентского коменданта м. Васильева, из коего видно, что Кази-Мулла с частью мятежников удалился из Табасарана и отступил по направлению к кр. Бурной. ЦГВИА, ф. ВУА, д. 6251, лл. 139—141. Подлинник.
Исаев И. Р.: Почти ежедневно получая из Дагестана сведения одно неблагоприятнее дру-гого, генерал Панкратьев направляет туда отряды полковника Миклашевско-го и князя Дадиани для наведения порядка. Одновременно Панкратьев рассылает по обществам воззвание с требо-ванием подчиниться русскому оружию. «С храбрыми и победоносными войсками Государя Императора, – говорилось в нем, – я иду в ваши владе-ния истребить бунтовщиков и спасти народ от бедствий и разорения… Нельзя удивляться и не сожалеть о тех, которые соединяясь с коварным и лживым Кази-Муллой, веруют ложным словам его… Если после про-чтения сей прокламации какие лица или селения передадутся ему, Гази-Мухаммаду, который усиливается разорить до основания Дагестан, или же примут его к себе, либо решатся помогать ему в чем-нибудь, подверг-нутся строжайшему наказанию и совершенному истреблению. Тот, ко-торый поймает Гази-Мухаммада и отдаст его в руки российского на-чальства, получит вознаграждение в 1200 руб. сер. Семейство сего чело-века и родственники его будут находиться под особым покровительст-вом российского правительства, милостями коего будут они всегда поль-зоваться. Конечно, и сам Бог наградит его за избавление народа Божьего от покушения коварного обманщика». Прокламация генерала осталась однако без ответа. 22 сентября объединив-шиеся отряды были вверены общему командованию генерала Коханова, ос-тавившего вместо себя в шамхальстве полковника Басова. Последний по приказу Панкратьева 17 сентября выступил в Хан-Мамед-Кала и без сопро-тивления занял его. А в это время в 10 км от лагеря Басова на берегу реки Дарбах стояли довольно крупные силы горцев под началом Омар Эльдар Бе-ка, Устар Хана и Кичик Хана. Три предводителя, раздумывая, что предпри-нимать в подобной ситуации, послали письмо Кази-Мулле с просьбой явить-ся к ним и возглавить действия. По всему было видно, что в этот момент гор-цам не хватает решительности и такого лидера, как Гази Мухаммад. 30 сентября Панкратьев прибыл в Дербент и после комплектования отряда решил двинуть одну колонну под командой полковника князя Дадиани к ау-лу Хучни (Северный Табасаран), другую под началом полковника Микла-шевского в аул Дювек (Северный Табасаран) и третью - под командой пол-ковника Басова к аулу Маджалис. У аула Хучни князь Дадиани столкнулся с 700 горцев, которыми руководил Абдуразак Бек Табасаранский. В жарком бою, по словам российских исто-риографов, погибло около 200 горцев, тогда как у русских всего 1 человек. Такие «приписки» были характерны для отчетов, донесений и рапортов рос-сийских военачальников. Хучни был занят и отдан на разграбление отряду. На следующий день, выступив из аула, отряд вновь был атакован Абдуразак Беком, и только наступившая ночь на этот раз спасла отряд от поражения. Получив подкрепление, Дадиани дошел до аула Имейде (родной аул Абдура-зак Бека) и стер его с лица земли. 8 октября, соединившись с отрядом Басова, Дадиани вернулся в Хан-Мамед-Калу. Таким образом, первая операция по наказанию табасаранов была успешно завершена: истреблено 20 селений, большая потеря в живой силе, взято в плен около 100 чел., отбито много ско-та. Вторая операция заключалась в овладении «неприступной твердыней Та-басарани» полковником Миклашевским. Дорога лежала из Хан-Мамед-Калы на Великент, урочища Гяур-тапу, Казыбек-Керпи, Алмалы-Улам к аулу Дю-век. С невероятными трудностями отряд добрался до Дювека, располагающе-гося в ущелье, на скате большой горы. Река Дарбах, извиваясь в крутом и широком русле, образовывала перед аулом изгиб. Правый ее берег против аула был затянут вязким болотом, а дремучий лес обнимал все пространство. Этот аул был своего рода складом и хранилищем всего имущества восстав-ших сел. Пустив в атаку кавалерию, которую встретил ураганный огонь гор-цев, а затем пехоту, Миклашевский медленно, но верно продвигался к Дюве-ку и после тяжелого боя овладел им. Все, что невозможно было увезти с со-бой из аула, было сожжено, в том числе и большие запасы хлеба. С наступ-лением темноты отряд отошел от аула, и на огромной поляне Миклашевский приказал разжечь повсюду костры, давая тем понять, что войско сделало сто-янку для отдыха, а сам дал команду войскам отойти назад. Горцы, предпола-гая, что русские отдыхают после празднования своей победы с тем, чтобы завтра наступать на Хустиль, занялись обороной этого аула и таким образом дали возможность русским уйти без преследования. 4 октября отряд вернулся в Хан-Мамед-Кала. Показав на табасаранах пример «быстрого и решительного наказания виновных», Панкратьев распространил по Дагестану свою прокламацию, в которой говорилось: «Вы видите, что российское непобедимое войско проникает везде и что ему нет никаких пре-понов, неприятели наши нигде не могут от нас скрыться, ни на вершинах снеговых гор, ни в самых глубоких долинах… Просите Бога и великого Го-сударя нашего о помиловании, придите ко мне с раскаянием покорности, и вы будете прощены…. Перестаньте верить ложным обещаниям изменника Кази-Муллы, которого не Бог, а черт побудил проливать мусульманскую кровь и наносить несчастье Дагестану. Каждое селение, которое пришлет де-путатов с покорностью, будет великодушно прощено, но горе тем, кто осме-лится противиться приказаниям русского начальства и в безумии своем под-нимут оружие против непобедимого русского воинства». «ПОХОД В ДАГЕСТАН ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТА ПАНКРАТЬЕВА В 1831 ГОДУ. Лагерь близ с. Джимикент, 15 окт. 1831. Вот состав этого соединенного отряда: два батальона Эриван-ского караби-нерного, шесть рот Куринского, два батальона Апшеронского и два ба-тальона 42-го егерского полков, при девятнадцати орудиях и четырех горных единорогах. Конница состояла из донского казачьего Басова пол-ка, из трех полков конно-мусульманеких и одного конно-волонтерно-го, да сотни две куринской и бакинской конницы; всего пехоты около 3500 человек, а кавалерии до 3000. Наконец мы ожили. Муж боя и совета прибыл в Дербент 30 сентября. Добрая слава задолго предлетела ему в Дагестан. Его приезд ободрил новых подчиненных надеждою, а прежних сослуживцев уверенностию в успехе. Солдаты зашевелились, и, несмотря на слякоть, кружки около огней росли. "Когда же? скоро ли в дело?" - слышалось по-всюду; но болезнь держала вождя нашего на ложе, а ненастье - отряд на месте. Между тем командующий войсками не терял времени. Не щадя себя на пользу отечества, он, борясь с болезнью, неутомимо занимался делами края и, прежде чем прибегнуть к трехгранным доказательствам, пытал все средства убеждения, - а он владеет им в совершенстве. Прокламации его, написанные цветистым слогом Востока, рассеивались в ущелья, где таи-лись мятежники. Глядим: мало-помалу старшины окружных селений по-тянулись в Дербент с повинною и жители сползались из нор на преж-ние пепелища. В тиши и в тайне готовились важные события. И вот, на ночь 2 октября, вовсе неожиданно упали палки на барабан... Зовут фельдфебелей к адъютантам: приказ выступить налегке. Куда? зачем? - ни-кто не знает, не ведает. Но тайное тогда - теперь уж не тайна. Командующий нами сделал мастерское распоряжение. Зная, что табасаранцы решились защищаться до крайности и готовы собраться в один миг в то место, куда направлено будет нападение, он разделил войско на три отряда, чтобы раз-влечь их силы, обманув их ожидания. Полковник Басов должен был сделать диверсию вправо на Маджалис; полковник князь Дадиан - влево в Кучни; главный, то есть средний отряд, назначенный действовать прямо от Вели-кента на Дювек, поручен был храброму полковнику Миклашевскому, и с ним-то в одиннадцать часов мы двинулись вперед, с двумя батальонами его полка, 42-го егерей, 1-го Куринского, с 1-м и 2-м конно-мусульманскими полками, при четырех орудиях. В это самое время полковник Басов с казачьим своим полком, с двумя ба-тальонами апшеронцев и двумя ротами куринцев при шести орудиях вы-ступил на селение Маджа-лис, чтобы помешать каракайтахцам подать ру-ку помощи вольной Табасарани. Между тем полковник Басов, слыша жаркую пальбу под Дювеком, решился идти туда прямо чрез гору, чтобы в случае надобности усилить отряд Миклашевского; но, вышедши на Дю-векскую дорогу, он застал только зарево пожара и возвратный след наш. Подвиг был кончен. Со своей стороны полковник князь Дадьян, с дву-мя батальонами Эриванского карабинерного, с четырьмя орудиями и тремя горными единорогами, да с 3-м и волонтерным конно-мусульманскими полками, врезался в непроходимые доселе ущелья Табасарани. По стрем-нинам, но дебрям, по которым от века не слышался скрип колеса, проходил он с пушками, сражаясь на каждом шагу, поражая на каждой встрече. Две-надцать деревень легло пеплом на след русских; из них в важнейших, Кучни и Гюммеди (гнездо изменника Абдурзах-кадия), захвачена была значительная добыча и много пленных». Бестужев-Марлинский А. А. "Письма из Дагестана", СВЕРКАЮЩИЙ ГАЗАВАТ. ИМАМ ГАЗИ-МУХАММАД. УСМИРЕНИЕ ТАБАСАРАНИ. Доного Хаджи Мурад «Почти ежедневно получая из Дагестана сведения одно неблагоприятнее другого, генерал Панкратьев направляет туда отряды полковника Миклашев-ского и князя Дадиани для наведения порядка. Одновременно Панкратьев рассылает по обществам воззвание с требованием подчиниться русскому оружию. «С храбрыми и победоносными войсками Государя Императора, – говорилось в нем, – я иду в ваши владения истребить бунтовщиков и спасти народ от бедствий и разорения… Нельзя удивляться и не сожалеть о тех, которые соединяясь с коварным и лживым Кази-Муллой, веруют ложным словам его… Если после прочтения сей прокламации какие лица или селения передадутся ему, Гази-Мухаммаду, который усиливается разорить до основания Дагестан, или же примут его к себе, либо решатся помогать ему в чем-нибудь, подверг-нутся строжайшему наказанию и совершенному истреблению. Тот, который поймает Гази-Мухаммада и отдаст его в руки российского начальства, полу-чит вознаграждение в 1200 руб. сер. Семейство сего человека и родственники его будут находиться под особым покровительством российского правитель-ства, милостями коего будут они всегда пользоваться. Конечно, и сам Бог на-градит его за избавление народа Божьего от покушения коварного обманщи-ка». …Прокламация генерала осталась однако без ответа. 22 сентября объеди-нившиеся отряды были вверены общему командованию генерала Коханова, оставившего вместо себя в шамхальстве полковника Басова. Последний по приказу Панкратьева 17 сентября выступил в Хан-Мамед-Кала и без сопро-тивления занял его. А в это время в 10 км от лагеря Басова на берегу реки Дарбах стояли довольно крупные силы горцев под началом Омар Эльдар Бе-ка, Устар Хана и Кичик Хана. Три предводителя, раздумывая, что предпри-нимать в подобной ситуации, послали письмо Кази-Мулле с просьбой явить-ся к ним и возглавить действия. По всему было видно, что в этот момент гор-цам не хватает решительности и такого лидера, как Гази Мухаммад… …30 сентября Панкратьев прибыл в Дербент и после комплектования отряда решил двинуть одну колонну под командой полковника князя Дадиани к ау-лу Хучни (Северный Табасаран), другую под началом полковника Микла-шевского в аул Дювек (Северный Табасаран) и третью - под командой пол-ковника Басова к аулу Маджалис… …У аула Хучни князь Дадиани столкнулся с 700 горцев, которыми руково-дил Абдуразак Бек Табасаранский. В жарком бою, по словам российских ис-ториографов, погибло около 200 горцев, тогда как у русских всего 1 человек. Такие «приписки» были характерны для отчетов, донесений и рапортов рос-сийских военачальников. Хучни был занят и отдан на разграбление отряду. На следующий день, выступив из аула, отряд вновь был атакован Абдуразак Беком, и только наступившая ночь на этот раз спасла отряд от поражения. Получив подкрепление, Дадиани дошел до аула Имейде (родной аул Абдура-зак Бека) и стер его с лица земли. 8 октября, соединившись с отрядом Басова, Дадиани вернулся в Хан-Мамед-Калу. Таким образом, первая операция по наказанию табасаранцев была успешно завершена: истреблено 20 селений, большая потеря в живой силе, взято в плен около 100 чел, отбито много ско-та. …Вторая операция заключалась в овладении «неприступной твердыней Та-басарани» полковником Миклашевским. Дорога лежала из Хан-Мамед-Калы на Великент, урочища Гяур-тапу, Казыбек-Керпи, Алмалы-Улам к аулу Дю-век. С невероятными трудностями отряд добрался до Дювека, располагающе-гося в ущелье, на скате большой горы. Река Дарбах, извиваясь в крутом и широком русле, образовывала перед аулом изгиб. Правый ее берег против аула был затянут вязким болотом, а дремучий лес обнимал все пространство. Этот аул был своего рода складом и хранилищем всего имущества восстав-ших сел. …Пустив в атаку кавалерию, которую встретил ураганный огонь горцев, а затем пехоту, Миклашевский медленно, но верно продвигался к Дювеку и после тяжелого боя овладел им. Все, что невозможно было увезти с собой из аула, было сожжено, в том числе и большие запасы хлеба. С наступлением темноты отряд отошел от аула, и на огромной поляне Миклашевский прика-зал разжечь повсюду костры, давая тем понять, что войско сделало стоянку для отдыха, а сам дал команду войскам отойти назад. Горцы, предполагая, что русские отдыхают после празднования своей победы с тем, чтобы завтра наступать на Хустиль, занялись обороной этого аула и таким образом дали возможность русским уйти без преследования…» Однако с конца 1831 г. восстание пошло на убыль. Отряды Кази-Муллы бы-ли оттеснены в Горный Дагестан.
Исаев И. Р.: Письма из Дагестана. Александр Марлинский 15 окт. 1831. «…Но тайное тогда - теперь уж не тайна. Командующий нами сделал мас-терское распоряжение. Зная, что табасаранцы решились защищаться до крайности и готовы собраться в один миг в то место, куда направлено бу-дет нападение, он разделил войско на три отряда, чтобы развлечь их силы, обманув их ожидания. Полковник Басов должен был сделать диверсию вправо на Маджалис; полковник князь Дадиан - влево в Кучни; главный, то есть средний отряд, назначенный действовать прямо от Вели-кента на Дю-век, поручен был храброму полковнику Миклашевскому, и с ним-то в одиннадцать часов мы двинулись вперед, с двумя батальонами его пол-ка, 42-го егерей, 1-го Куринского, с 1-м и 2-м копно-мусульманскими пол-ками, при четырех орудиях. Ночь была темна, как судейская совесть. Скупое небо погасило все огоньки свои. Мы брели по колено в грязи, цепляясь за терновники, запутавшие окрестный лес непроницаемою оградою, и каждый миг в опас-ности слететь в речку Дарбах, по крутому берегу которой шли. Вы бы ска-зали, что идет армия мертвецов, покинувших свои могилы, - так без-молвно, так неслышимо двинулись мы вперед по излучистому яру, в двой-ном мраке ночи и тени леса, под нами склепом склоненного. Колеса не стучали, подковы не брякали по болоту; нигде ни голоса, ни искры. Лишь изредка раздавался по бору удар бича или звук пушечной цепи. С невероят-ным трудом вытаскивали мы на людях орудия... Наконец не только под нами, но и под артельными повозками кони пристали, выбились из сил... Арьергард оттянулся... Полковник Миклашевский налетел соколом: "Руби колеса, жги повозки, жги артиллерийские дроги! Стоит ли эта дрянь, чтобы из-за нее опаздывать! Истребляй: я за все отвечаю!" Велено - сделано. В пять минут дорога была чиста, - вещи разобрали по рукам... коней пристегнули под пушки; прибави-ли к ним и офицерских верховых... Покатились, пошли быстро, легко, ве-село. Миклашевского слово ободряло солдат лучше двойной чарки. С не-имоверною скоростию перелетели мы тридцать пять верст, и часу в де-вятом утра послышали впереди жаркую перестрелку: это дралась наша та-тарская конница. Шомпола зазвучали. Гренадеры!., ходу!.. Скорым ша-гом, беглым шагом!.. Выстрелы из лесу начинают нас пронизывать - наси-лу-то догадались. Если б неприятели заранее заняли чащу, многие бы из нас не донесли своих голов до Дювека, - да вот и он - легок на помине... вот Дювек, который считается неприступною твердынею Табасарани. Не-приступная - забавное выражение! Его нет, слава богу, в словаре русско-го солдата. Вперед, вперед!.. Дело загорелось. Селение Дювек стоит в раз-вале ущелья на скате большой горы. Над ним на полтора пушечных вы-стрела лепится выше деревня Хустыль. Речка Дарбах, извиваясь в кру-том, но широком русле, образует перед Дювеком колено. Правый ее берег против селения от множества ключей, не имеющих истока, затоплен вяз-ким болотом; дремучий лес обнимает всю окрестность. Егеря 42-го полка пошли вправо чрез топь, мы - влево чрез крутой овраг, на дне которого текущий ручей, впадая в Дарбах, образует пред Дювеком бу-кву у, - все под убийственным огнем из лесу, из домов, из завалов. Перед нами еще ходили на приступ наши спешенные мусульмане; но когда Мамат-ага, бесстрашный помощник полкового командира, был убит, когда они потеряли лучших стрелков своих, ку-ринцы их опередили - слезли в овраг, стали подниматься на противоположную круть... густей, густей грана-ты полетели над нашими застрельщиками... Ура, в штыки! А уж дело ре-шенное, что против русского штыка ничто устоять не может; завалы бы-ли отбиты, неприятель стоптан, но, ожесточенный поражением, засел в домах, стрелялся, резался; ему было жаль богатых пожитков, свезенных в Дю-век из всех окрестных возмутившихся деревень, как в твердыню, кото-рой не мог взять и сам ужасный шах Надир, куда не проникал даже Ермо-лов, которого слава ярче Искендаровой и шах-Надировой за Кавказом. Пришлось штурмовать камень за камнем, шаг за шагом. Кровь лилась - огонь очищал от ней землю. Наконец, после шестичасовой битвы, вся деревня впала в руки наши; но из лесу, из-за плетней, из-за плит клад-бища враги не переставали стрелять в победителей, и лишь картечь при-смиряла их на время. Грабеж и пожар, как два ангела-истребителя, протекали Дювек из конца в конец... Ночь пала. Чудно-прелестен был вид этой ночи. Пламя катилось волнами и змеем пробивалось сквозь высокие кровли домов, большею частию двухъярусных... Вся гора была озарена, и по ней вверху видны были лица, слышны крики женщин, ожидавших присту-па к Хустылю. Между дымом и огнем чернелись остеклевшие развалины, - и из этого-то ада солдаты и мусульманские всадники тащили, везли до-бычу, заслуженную кровью, выносили раненых. Поодаль несколько чело-век рыли общую могилу падшим своим товарищам. Коротка солдатская молитва и за свою жизнь и за душу земляка!! Ни одной слезы, ни одного слова не уронил никто по убитым; но зато как выразительны были лица ок-ружающих в зареве пожара, то прислоненные к штыкам, то поднятые к не-бу!.. Все кинули по горсти земли, чужой земли, на очи собратий... "Sit vobis terra le-vis (да будет легка над вами земля) ", - сказал я про себя. Каж-дый из вас лег как усталый часовой по смене... Когда же настанет и моя смена! Повременные выстрелы гремели requiem» [Реквием (лат.)]. Атакованный 1 декабря 1831 г. полковником Миклашевским, он ушёл в Гим-ры. Назначенный в сентябре 1831 г. командующий Кавказского корпуса ба-рон Розен 17 октября 1832 г. взял Гимры; Первый имам Дагестана Кази-Мулла погиб во время боя.
Исаев И. Р.: В 1840 г. с целью более удобного для царизма управления краем была обра-зована Каспийская область, в состав которой вошли созданные в феврале 1812 г. Дербентская и Каспийская провинции, преобразованные в уезды. В Дербентский уезд вошли город Дербент, Улусский магал, владения Табаса-рана и Кайтага. События мая 1842 г., когда царские войска в южном Дагестане подверглись серьезному испытанию, привели к тому, что командование царской армии отныне решило содержать довольно солидные гарнизоны в Курахе, Рича, Чираге. Князь Аргутинский считал, что в водворении спокойствия в Табаса-ране и Кайтаге эти гарнизоны сыграли решающую роль. В 1843 году в Табасаране вспыхнуло восстание, о котором в официальном документе от 25 ноября 1843 года говорится, что «Табасаран волнуется». Жители Верхнего Табасарана получили от Шамиля письмо с призывом к восстанию. В ответ на это табасараны не только восстали против царских войск, но и решили занять с. Рукель и тем самым прервать сообщение Дер-бента с Кубой. 1843 г. Принятие Табасараном участия в общем восстании Дагестана. (Сборник сведений о кавказских горцах, в. 1, стр. 10) В феврале 1844 года Шамиль отправил в Табасаран наибов. Так, он приказал Кибит-Магомеду «собрать по мере возможности сильную партию и двинуть-ся вместе с Сокуром в Табасаран». В марте 1844 года состоялось сражение у с. Дювек между жителями Верхнего Табасарана и царскими войсками. Генерал Аргутинский «приказал село Дювек предать пламени и разорить все дома, кроме мечети и двух домов преданных нам людей». 1844 г. 4 марта. Взятие с боем и истребление аула Дюбек отрядом под начальством полковника генерального штаба Ферсгель. (Кавказский ка-лендарь 1856 г.) Моисей Захарович Аргутинский-Долгоруков Родился в княжеской армянской семье. Первоначальное воспитание он полу-чил в Тифлисском благородном училище и по настоянию отца готовился к гражданской службе. Его судьбу изменил приезд на Кавказ А.П. Ермолова, который, заметив в молодом человеке большие способности, уговорил отца отправить его на службу в Санкт-Петербург. Начиная с 1830 года, на протяжении долгих 23 лет Аргутинский-Долгоруков вел борьбу с горцами. В 1844 году в чине генерал-майора он был назначен командующим войсками в южном Дагестане и в Кубанском и Дербентском уездах, а в 1847 г. — дербентским военным губернатором. В том же 1847 го-ду ему было вверено командование войсками в Прикаспийском крае. Князь разорил укрепление Чох, истребил аулы Арчи и Шали, отбил вторже-ние Хаджи-Мурата в Табасаран. Этим закончилась боевая карьера генерала, награжденного за беззаветную отвагу орденами Белого Орла, св. Александра Невского и др. Царское правительство принимало все меры, направленные на обуздание действий поднявшихся на борьбу жителей Табасарана и Кайтага. При Шамиле находился один табасаран по имени Омар. По возвращении имама из Большого Казанища, он посоветовал ему отправить в Табасаран сильную партию мюридов. Осенью 1260 года (1844) имам послал туда пар-тию из четырех наибов под общим командованием Мухаджира и Косого Эфендия. Последний был обязан увеличить попутно свои силы. В местность Гани Эфенди назначил наибом Омара и направился в Маджалис. Командующий мюридами потребовал к себе всех влиятельных лиц из мест-ного населения и предложил им беспрекословно покориться шариату. В Маджалис также были вызваны депутаты от всего населения Табасарана в числе 60 человек. Депутаты эти изъявили согласие на покорность шариату, но на посещении их края пришельцами мюридами не могли согласиться. То-гда мюриды двинулись вслед за возвращавшимися депутатами и завладели без всякого труда, хлопот и потерь всей Табасаранской землею, которая была администрирована по той же системе имама Шамиля. Из Табасарана мюриды двинулись в Башлы. В 1847 г. был образован Прикаспийский край во главе с командующим вой-сками, которому подчинялись все владетели Дагестана, управлявшие на прежних правах, и начальники окружных управлений. Весной и летом 1851 года “стали многочисленными от жителей Табасарана и Хайдака к имаму различные послания и посланцы один за другим с просьба-ми послать какого-либо наиба с войсками к ним для того, чтобы этот наиб установил среди них управления по шариату и объединения в регулярную армию ислама” (Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи, стр. 225). «Имам не-однократно получал письма из Кайтаго - Табасарана о высылке туда своих сподвижников мюридов для водворения там шариата и военных порядков. Это обстоятельство заставило его выступить в поход в 1267 (1851) году со своими мюридами. Он остановился на Ругжанской горе и послал отсюда в Кайтаго - Табасарань Омара из Салты во главе партии трех наибов: самого Омара, Када из Ачигали и Нур Мухаммеда из Караха, общей численностью в 3000 человек. 21 июля 1851 года Омар Гоцатлинский со своим отрядом по горным дорогам подошел к Чирагу. Переждав день под подошвой Алахундага, Гоцатлинский под покровом ночи попытался форсировать реку Чираг-чай и прорваться в “вольный” Кайтаг. Однако он был замечен охраной, и под Чирагом произо-шел ночной бой, в котором горцы потерпели поражение. Тогда Шамиль предложил Хаджи-Мурату взяться за дело, которое не сумел выполнить Омар. «…По собранным здесь сведениям оказалось, что Хаджи-Мурат с главным скопищем находился вблиз селения вольной Табасарани Гужнилу, в густом лесу, покрывавшем ущелье Рубаса. Узнав о приближении кн. Аргутинского Хаджи-Мурат бросился на юг к с. Хив и оттуда он повернулся к с. Хуш-ни…Наконец отряд Аргутинского после мучительного марша вышел на по-ляну, окружающую Вичрик и Куркак… По упорству защиты своих завалов и по смелости, которые, с которою дейст-вовали горцы, видно было, что здесь сражались не одни табасаранцы и кай-тагцы, но что Хаджи-Мурат действительно уделил сюда значительную часть своих мюридов. Бой был самый упорный…Стрелки наши прилагали к своему делу самое изощренное внимание… Левая цепь несколько раз ходила в шты-ки на мюридов, засевших в опушке, но выбить их оттуда не могли. Бой был решен артиллериею… Хаджи-Мурату удалось в восьми верстах от Хушни снова собрать значительную партию на высоких горах вольной Табасарани, но и здесь она была выбита с помощью артиллерии из завалов и рассеяна… Надежда их на несокрушимость правоверного воинства пошатнулась; кроме того деревням и всем их пожиткам предстояло неизбежное истребление… В ночь с 22-го на 23 июля Хаджи-Мурат ушел через вольную Табасарань к Джуфу-дагъ…» Гомборцы. История первого Кавказского стрелкового Его Императорского Величества Великого князя Михаила Николаевича ба-тальона. Составил того же батальона штабс- капитан Ф. Арютунов. Ген. Аргутинский узнав об этом, во главе многочисленных войск двинулся в Кайтаг. 17 июля между Хаджи-Муратом поддерживаемого табасаранами и ген. Аргутинским произошла битва, в результате которой горцы потерпели поражение. 21 и 22 июля царские войска вновь нанесли поражение Хаджи-Мурату близ сел. Вигрик и сел. Хошни (Хучни). Хаджи-Мурат бежал в Ава-рию. В ответ на настойчивые приглашения от обществ Кайтага и Вольного Таба-сарана, расположенных почти у самого Каспия, рядом с Дербентом, Шамиль отправил туда нескольких наибов с тремя тысячами мюридов. Путь предсто-ял дальний и опасный — нужно было пройти половину Дагестана, через зем-ли ханств, занятых царскими войсками. Но если бы удалось поднять Кайтаг и Табасаран, отвлечь туда войска Аргутинского, то Шамиль был готов обру-шиться со своих высот на соседнее Казикумухское ханство, чтобы изгнать оттуда царские гарнизоны и окончательно утвердить свою власть. Завершить начатое вызвался Хаджи-Мурад. Шамиль согласился, но отрядил с ним всего 500 всадников. Вот как описывает те события Магомед Тагир из Караха в «Три имама» В 1851 году по приказу Шамиля Хаджи-Мурад был отправлен в Табасаран во главе 500 воинов конницы. «Кайтахцы и большая часть табасаранцев», гово-рит он, «не оказали мне никакого сопротивления; только некоторые беки со своими приверженцами, укрепясь в селении Хапчны, не хотели сдаваться, но они были выбиты и неотступно преследованы мною почти до самого Дербен-та. Когда я возвратился, восстание в Табасарани было уже в полном разгаре, и жители повсюду присоединялись ко мне целыми толпами». Получив известие о походе Хаджи-Мурата в Табасаран, Аргутинский прибыл в Чираг, здесь сформировал отряд войск и выступил в сторону Табасарана. 11 июля 1851 года Аргутинский разбил лагерь в окрестностях агульского селе-ния Буршаг, где получил известие о том, что Хаджи-Мурат находится около Табасаранского аула Кужник. Хаджи-Мурат распустил слух, что он хочет вернуться в Аварию через Хив—Рича— Чираг. Аргутинский приказал пере-резать эту дорогу для табасаран, которые идут на помощь Хаджи –Мурату у Чирага –Могу-дере - и во что бы то ни стало перехватить Хаджи-Мурата. Однако Хаджи-Мурат ушел по той дороге, по которой шел кн. Аргутинский против него, т.е. по Верхнему Табасарану, и прибыл в Буршаг. Получив из-вестие, о движении Хаджи-Мурата, комендант Чирага оставил там одну роту для охраны лагеря и выступил в сторону Буршага. В бою в окрестностях Буршага Хаджи-Мурат потерпел поражение, отряды его были обессилены и уже не представляли угрозы царским войскам в южном Дагестане. Аргутинский оказался меж двух огней — с одной стороны стояли наготове отряды Шамиля, а в тылу его наиб разжигал восстание, грозившее охватить весь Южный Дагестан и даже Закавказье. Воевать в горах без надежного ты-ла было сродни самоубийству, и Аргутинский бросился усмирять примор-ские провинции. Против Шамиля он оставил на высотах Турчи-Дага три ба-тальона генерала Грамматина с пушками, а для прикрытия Мехтулинского ханства вызвал части Нижегородского полка из Чир-Юрта. Миновав Казикумухское ханство, Аргутинский перевалил через хребет, за которым лежал Вольный Табасаран. И тут же был атакован арьергардом кон-ницы Хаджи-Мурада. Аргутинский бросил в бой драгун. Следом двинулись апшеронцы. Мюриды были отброшены на соседнюю высоту, которая затем была взята штурмом. Хаджи-Мурад отошел к аулу, прикрытому лесом. Леса Аргутинский не лю-бил, предпочитая воевать в горах. Он попытался обойти аул по гребням гор, но маневр не удался. Но против основных сил Аргутинского Хаджи-Мурад не удержался. Он ото-шел в лес, откуда ему пришлось пробиваться дальше через окружавшие его отряды Аргутинского. Опасаясь вторжения Шамиля, Аргутинский атаковал, не считаясь с потерями. По Вольному Табасарану Аргутинский прошелся огнем и мечом. Попа-давшиеся на пути села восставших Аргутинский подвергал жестокому разорению, и уничтожению. Вот как описывает события тех времен в своем романе Павел Крусанов. УКУС АНГЕЛА. Глава 2. Табасаран (за восемь лет до Воцарения). «На Табасаран упала ночь - глухая, чёрная, непроглядная. Лишь кололи свер-ху мир острые звёзды. Батальон разбил бивак в полуверсте от аула - ночёвку в селе, где на площади высилась гора из четырёхсот пятидесяти шести тру-пов и запах гари изводил своей грубостью, комбат счёл неуместной. Что де-лать, на свете есть вещи с невозможно скверным характером, и война - одна из них. Так он и доложил по рации в штаб Нерчинского полка войсковому старшине Барбовичу. Аул взяли только к вечеру. Мятежники дрались отча-янно и вместе с ними отчаянно дрались дети, женщины и старики. А когда они поняли, что проиграли и решили наконец сдаться, уповая на милость по-бедителя, капитан Некитаев отказал им в своей милости. В назидание непо-корному Табасарану. Так он поступал уже не раз, за что получил от повстан-цев лестное прозвище Иван-шайтан, ибо колыбель его, как считали горцы, качал сам Иблис, постёгивая младенца плёткой, чтобы тело бесёнка было уп-ругим, а суставы - подвижными. Над саклями и дымящимися руинами взви-лись белые флаги. Вокруг колебались травы и непоколебимо высились горы. Капитан сказал: "У добрых хозяев рабы отвыкают бояться". И добавил: "Не истязать, не калечить, не жалеть". Приказы комбата исполнялись беспреко-словно. Вскоре аул был безупречно мёртв. Счёт обоюдных потерь: на одного убитого имперского солдата - семьдесят шесть мятежников. Лично расставив посты, Иван Некитаев возвращался в лагерь. Путь ему освещал наспех свар-ганенный из палки, ветоши и солидола факел - электрические фонари были розданы караульным. Под ногами шуршали мелкие камни и сухая трава - к утру она, верно, станет сахарной от инея. Ноябрь. Две тысячи метров над мо-рем, которого здесь нет и в помине... Пламя отчего-то было морковно-красным, тёмным, как будто светило сквозь ржавую пыль. Комбат думал. По всему выходило, что несколько мятежников из отряда, который капитан на-стиг и запер в ауле, прорвались в горы. Поблизости не было крупных банд, но какая-нибудь шайка, наведённая беглецами, вполне могла попытаться но-чью наудачу атаковать сонный бивак. По распоряжению Некитаева солдаты в нескольких местах заминировали дорогу и поставили растяжки на тропах.
полная версия страницы