Форум » Исторические вопросы » Найти конфискованные в 30-е годы мусульманские книги » Ответить
Найти конфискованные в 30-е годы мусульманские книги
Игорь: Хочу подсказать возможный источник восточной литературы. В 30-е годы в нашей стране изымали у населения литературу на арабской письменности. Что с ней делали потом не знаю, но думаю, что ее должны были просматривать ученые и отбирать ценные для науки экземпляры. Может быть что-то осело в архивах. Хорошо бы все это проверить. А ценность этих книг прежде всего в том, что вся дорюриковская история России была написана на булгарском языке.
Thietmar: Ziusudra пишет: Мне тоже кажется очень странным, что в нашей стране расходуется уйма денег на пропаганду бредовых идей Фоменко и не выделяется ровным счетом ничего для целенаправленного перевода и издания средневековых источников. Ситуация отвратительная, абсурдная... как, впрочем, и многое другое в России. Однако историки в этом не виноваты. Должна быть гос. программа (по образцу западных культурно-научных программ), которая позволила бы системно финансировать перевод и публикацию важнейших исторических памятников. Но разве нынешние хозяева нефтяной трубы об этом думают? Им все это глубоко безразлично, как и общей массе народонаселения. Увы... Но ведь "пропаганда идей Фоменко" - это не гос.программа. Откуда-то они находят средства? Историки же - не находят. Сравнение с Западом вообще некорректно. Запад - он разный. Идеализировать его не стоит. В Германии какие-то программы (в том минимальном объеме каком они существуют - если еще существуют) появились по инициативе историков. Ждать, что в России фоменкисты добьются выделения средств для историков для перевода хроник по меньшей мере неразумно. Что касается переводчиков, которые произвольно "кромсают" хроники, то пусть это останется на их совести. Любому ясно, что их труд несет в себе мало пользы для науки. Нет, это не останется только на их совести. Некогда - помните ?- было время когда было и госфинансирование (хоть какое-никакое) и никаких Фоменко не было и в помине. И именно в это время и появлялись в большом количестве всякие "хрестоматии" и нарезки., вкупе с многочисленными "очерками культуры". Те же "английские источники о монголах", "немецкие источники о славянах" - появились в советское время. Без Фоменко. Итогом стало восприятие абстрактным читателем истории как замкнутой касты, совершенно оторванной от народа. И именно это и складывается после прочтения всех этих нарезок. Неуважение к абстрактному читателю - вылилось в бешеную популярность Фоменко и соответственно - отсутствие средств сейчас. Что в общем и понятно: я бы тоже не дал средства неким жрецам, занимающимся малопонятной и оторванной от народа деятельностью, результатом которой становятся в лучшем случае очередные "нарезки". А потом недобрая традиция просто продолжилась. Ведь если мэтры делали "нарезки" - то чем остальные хуже ? По большому счету, нам не о чем спорить. Конечно, принести свой кирпичик для возведения Храма Знаний - это святое дело. Я лишь хочу акцентировать внимание на том, что дефицит переводов обусловлен не эгоизмом тщеславных историков, а серьезными изъянами в общественной системе. Которая возникла не в последнюю очередь из-за вышеуказанного отношения самих историков к широкой публике. Сложившаяся практика такова, что ссылки на источники в исследованиях обычно ведут к иноязычным работам или публикациям источников. И кто сможет проверить нить рассуждений - хоть бы и гениальных - не зная языков ? Читателю приходится только глотать рассуждения автора - подчас ужасающие - совершенно некритично. Потому что проверить не вырвана ли фраза из контекста он все равно не может: в его распоряжении в лучшем случае "нарезки". Чего тут удивляться отношению если представители других наук доказывают свои выкладки на понятном языке а создатели исторических исследований держат абстрактного читателя либо за полиглота-дипломата, владеющего иностранными и восточными языками и свободным доступом в соответствующие библиотеки этих стран - либо за дебила, т.к. прочесть работы и источники на которые они ссылаются он все равно не сможет, ему останется только принимать рассуждения автора как Святую Истину, либо отложить книгу в сторону. Тут нет и не может быть никакого спора. Игнорирование простой истины "делать надо хорошо" - равносильно плеванию в колодец. Последствия плевания в колодец для тех же историков проявляются сейчас. И еще долго будут проявляться. И будут проявляться еще дольше - если ничего не делать. На том же западе - конкретно в Германии - местный г-н Фоменко (Хериберт Иллиг) и приблизительно не пользуется такой популярностью. Потому что практически каждый человек в крупном городе может пойти в библиотеку, взять средневековые источники и прочитать их на родном языке. И сравнить их с выводами Иллига. А сравнив - понять, где у того натяжки или просто игнорирование фактов.
Bewerr: СРЕДНЕВЕКОВЬЕ В ЕГО ПАМЯТНИКАХ. Переводы Н. А. Гейнике, Д. Н. Егорова, В. С. Протопопова и И. И. Шитца под ред. Д. Н. Егорова. Типо-Лит. «Я. Данкин и Я. Хомутовъ», 1913. ПРЕДИСЛОВИЕ. Всякий перевод есть толкование. П. Г. Виноградов. Едва ли приходится доказывать, что работа над историческими источниками — главное условие успешного изучения истории в высшей школе. «Сущность всякого здравого исторического преподавания в том положении, что историческое изследование, не основанное на оригинальных источниках, не имеет никакой ценности»мщ, говорил еще Фриман. С каждым годом работа над источниками завоевывает все большее место, и если можно спорить о значении лекционного преподавания, то едва ли кто уже решится отрицать самодовлеющую ценность семинарских занятий. Гораздо менее первоисточник проник в среднюю школу. Наше преподавание построено исключительно догматически. В западной школе и здесь пробивается новое течение. Наряду с учебником преподавание апеллирует и к самодеятельности ученика. В Германии, например, издаются небольшия книжки источников (Quellenbücher) по отдельным вопросам, хрестоматические сборники первоисточников, все чаще приспособляемые к потребностям средней школы. Конечно, новшество прививается медленно, чаще всего как дополнение к прежним проторенным путям, но любопытно, что средняя школа как бы ищет сближения с приемами высшей. Одинаковость потребностей приводит порою к тому, что грани как бы стираются, и, например, из семинарии известного профессора Лампрехта выходит сборник W.Iahr'a (Quellenbuch zur Kulturgeschichte des frühen [стр. V] deutschen Mittelalters), содержащий параллельно тексты и переводы к ним и предназначенный как для студентов, так и для школы. Для целей университетских на западе существует ряд сборников, обычно охватывающих одну страну или одну сторону культуры. Однако и у нас, и даже на западе пользование первоисточниками наталкивается (и повидимому с каждым годом сильнее) на незнакомство учащихся с языками, как древними, так и своими родными на ранней ступени их развития. Приходится поэтому прибегать к переводам. Подобного рода переводные сборники существуют и у нас. На первом месте стоит известная книга Стасюлевича «История средних веков», книга, насчитывающая уже не один десяток лет; но в ней выдвинута почти исключительно политическая история в летописно-повествовательном освещении, и даже такой первоклассный материал, как грамоты, почти совсем отсутствует; наконец, переводы в этой книге, представлявшей в свое время выдающийся интерес, далеко не удовлетворяют современным научным требованием. Совсем недавно вышла другая книга, г.г.Нейкирха и Кулжинского (Историческая хрестоматия. Отрывки из источников и художественных произведений. Ч. II-я. Средняя история). В ней, на наш взгляд, педогогическая задача затмила задачу научного перевода; приуроченная к потребностям средней школы и предназначенная отрывками из первоисточников иллюстрировать и подкреплять положения руководства, книга не ставит себе строго научной цели: переводы взяты в большинстве случаев прежние, вновь не проверены, новых переводов сравнительно мало и они далеко не точны. Наконец, рядом с первоисточниками попадаются и отрывки из художественных произведений на историческия темы. Словом, книга узко-педагогическая. Мы в своей книге ставили себе задачей объединить научную и педагогическую сторону. Мы твердо помнили при этом не раз слышанные нами за работой слова общого нашего учителя Павла Гавриловича Виноградова: «Всякий перевод есть толкование», - а потому никогда не стремились во что бы то ни стало ограничиваться простой, хотя бы и тщательной передачей текста; переводя, мы не могли не толковать его, т.е. старались схватить особенности и настроение автора, эпохи и типа данного памятника. Отсюда желание сохранить тогдашнюю речь со всеми особенностями фразеологии и лексикологии; мы много бились над чеканною речью Тацита и не сглаживали тяжелого стиля императорской [стр.VI] канцелярии или витиеватой речи монахов и книжников, щеголявших своею школярной ученостью; мы старались по возможности передать вычурные остроты и игру слов, в которую пускались иногда эти грамотеи, даже оперируя над текстами св.Писания. Вот почему на первый взгляд переводы некоторых памятников должны произвести впечатление, что переводчики позволяют себе выступить с набросками перевода, а не с окончательной его отделкой. Но это не так. Конечно, можно было бы иные запутанные периоды расчленить на части, представить в форме, более доступной современному строю речи, но тогда улетучился бы весь аромат памятника. Мы заранее предупреждаем преподавателя, что если он собирается прочитать документ вслух своим ученикам, он должен предварительно с большим вниманием вчитаться в него и подготовить его произнесение, — иначе, как показали наши наблюдения, есть риск остаться непонятым. Таково уж свойство некоторых документов. И мы спросили бы кстати, много ли, например, наших русских грамот XV—XVI вв. преподаватель рискнул читать вслух без предварительной подготовки? Конечно, в переводах окажутся погрешности, за указание которых мы будем весьма признательны ( Примечание *) - Всякия указания касательно книги просим направлять по адресу редактора Д.Н.Егорова (Москва, Успенье на Могильцах, д.Пестель), но мы надеемся, что искажений не найдется, ибо книжка наша является не результатом скороспелой работы, а представляет собой труд наших досугов в течение четырех зим. Некоторые возражения, какия нам могут быть сделаны, мы предвидим заранее и считаем необходимым пойти им навстречу. Прежде всего, мы сами отлично сознаем ряд пробелов в нашей книжке. Нам всегда могут указать упущение того или иного важного момента средневековья. Но дело в том, что материал памятников — неисчерпаемый, чрезвычайно колоритный, использовать его хоть сколько-нибудь законченно прямо немыслимо. Мы сузили свою задачу, подбирая ряд памятников для освещения хотя бы некоторых сторон средневековой культуры, и смотрим на нашу книжку только как на первый опыт в этом направлении. Нас упрекнут, например, в том, что неодинаково представлены все страны; но мы и не собирались комментировать исторические судьбы отдельных народов, придавая своей работе культурно-типологический характер. Далее, иногда не хотелось повторять того, что уже есть в обороте.[стр.VII] Так, мы не отвели места, например, Крестовым походам, размежевываясь с почтенным трудом покойного Стасюлевича, у которого этому явлению уделено много страниц. Другой возможный общий упрек — отсутствие комментария к текстам. Комментарий может быть разного рода. Комментарии историографический и биографический (как у Стасюлевича, дающого характеристику писателя, из которого взят текст) не имели бы самостоятельной ценности для нашей работы, так как мы берем только отрывки, притом для характеристики известного культурного явления данной эпохи, и характеристика автора едва ли бы много прибавила к освещению самого явления. Иной смысл имел бы комментарий реальный, который мы довели однако до минимальных размеров: сама книга должна быть реальным комментарием к средневековой жизни, и тогда писать комментарий к комментарию казалось нам излишним. Наконец, можно оспаривать в отдельных случаях и наше распределение материала по рубрикам. Но дело в том, что в иных документах средневековье поворачивается к нам различными своими сторонами, и отнесение текста к тому или иному отделу является, разумеется, лишь условным. * * * Переводы сделаны нами заново, очень многие из них — впервые. Лишь в некоторых случаях нам представлялось ненужным делать свой перевод, и мы выражаем свою глубокую признательность В.И.Герье и Д.М.Петрушевскому за разрешение поспользоваться их трудами. Равным образом признательны мы Е.Г.Брауну за перевод — специально для нашего издания —трудного провансальского документа, Н.М.Никольскому за содействие при переводе некоторых отрывков и В.В.Воейкову за составление рисунка обложки. Май 1913 г. Москва. [стр.VIII] "Предисловие", которое, как мне показалось, очень хорошо освещает обсуждаемые проблемы. Характерно и то, что проблемы эти обозначились вовсе не в последние десятилетия. Выделение "жирным" - как в оригинале. Выделение курсивом - моё.
полная версия страницы